Воля Неба и судьба человека. Труды и переводы - Лариса Евгеньевна Померанцева

командующего. Затем, позже, царевич стал главнокомандующим. На тридцатый год правления вэйского Аньли-вана царевич послал гонцов к чжухоу с вестью о своем возвращении. При этой новости чжухоу прислали своих полководцев с войсками в помощь Вэй. Царевич во главе армии пяти царств разбил циньские войска при Хэвэй и обратил в бегство Мэн Мао. Мчась на крыльях победы, он преследовал циньские войска до заставы Ханьгу, прижал их так, что они не смели высунуть носа. В то время царевич Уцзи своей силой потряс Поднебесную. Все планы ведения войны, изобретенные его гостями, приписывались царевичу, поэтому в народе ходит молва о существовании «способов ведения войны вэйского царевича». Циньский ван страдал от поражения и в результате послал в Вэй десять тысяч цзиней золота с тем, чтобы подкупить кого-нибудь из гостей Цзинь Би и с их помощью опорочить вэйского царевича перед ваном, сказав:

– Царевич, прожив в чужих землях десять лет, а ныне став главнокомандующим в Вэй, подчинил своему влиянию всех командующих чжухоу – для них теперь существует только вэйский царевич, им дела нет до вэйского вана. Царевич хочет, воспользовавшись моментом, стать ваном. Чжухоу страшатся его силы, готовы возвести его на престол.

Цини несколько раз посылали своих шпионов с ложным поздравлением царевичу: якобы узнать, взошел ли он на престол в качестве вэйского вана или еще нет. Ежедневно слыша хулу на царевича, вэйский ван не мог не верить, и, в конце концов, сместил царевича с поста главнокомандующего. Царевич и сам понимал, что не сейчас, так в следующий раз клевета погубит его. Сославшись на болезнь, он перестал бывать при дворе. Со своими гостями он долгие ночи проводил в пирах, пил неразбавленное вино, предавался любви. В ежедневных попойках прошло четыре года и, наконец, спившись, он умер.

В тот год Аньли-ван также почил. Цини, прослышав о смерти царевича, отправили Мэн Мао в поход на Вэй. Он захватил двадцать городов и основал область Дун. С этих пор Цини постепенно съедали Вэй, а через восемнадцать лет захватили в плен вэйского вана и вырезали население Великого Ляна.

Гао-цзу[584] с самой ранней юности слышал о достоинствах и мудрости вэйского царевича. Став Сыном Неба, он всякий раз, бывая в Великом Ляне, отправлял жертву царевичу. На двенадцатый год своего правления, возвращаясь после сражения с Цинь Бу, он обязал пять семей смотреть за могилой царевича Уцзи с тем, чтобы из поколения в поколение ежегодно в каждый из четырех сезонов приносили ему жертвы.

Я, придворный историограф, так скажу: Бывал я на развалинах Великого Ляна, расспрашивал про ворота И – это восточные ворота города. И у других сыновей чжухоу были в знакомых простые, честные мужи, с которыми они проводили время. Однако то, что Уцзи сближался с отшельниками, живущими в горных пещерах, не стыдился водить дружбу с низшими, – верно. И не пустые слова, что слава его затмевала чжухоу. И теперь еще сохранился обычай отправлять ему жертвы, как это делал при каждом своем посещении Гао-цзу.

Фань Суй и Цай Цзэ

Фань Суй[585] по имени Шу был родом из Вэй. В качестве странствующего оратора служил разным чжухоу, но хотел служить вэйскому вану. Однако, поскольку был беден и не имел имущества, сначала поступил на службу к вэйскому дафу Сюй Цзя, и, когда вэйский Чжао-ван послал того послом в Ци, Фань Суй его сопровождал. Он прослужил уже несколько лун, но не получил признания своих заслуг. Циский Сян-ван знал о красноречии Фань Суя и послал к нему человека с подарком в десять золотых цзиней и вдобавок мяса и вина. Фань Суй отказался, не решившись принять. Сюй Цзя, узнав о подарках, пришел в великий гнев, посчитав, что он разгласил цисцам секреты Вэй и за это получил дары съестным. Он приказал Фань Сую принять вино и мясо, а золото отослать обратно. Когда они вернулись на родину, он все еще был сердит на Фань Суя и обо всем рассказал вэйскому первому министру, человеку из влиятельной семьи, по имени Вэй Ци. Вэй Ци пришел в гнев и велел своему дворовому человеку избить Фань Суя палками. Тот переломал ему ребра и выбил зубы. Фань Суй притворился мертвым, его завернули в циновку и бросили в отхожем месте. Гости, перепившись, мочились на Фань Суя. Свершив это унизительное наказание, Вэй Ци велел не болтать.

Фань Суй из рогожки окликнул своего стража:

– Выпусти меня, я тебя щедро отблагодарю!

Страж попросил позволения выбросить из циновки «мертвеца». Вэй Ци был пьян и сказал:

– Давай!

Так Фань Суй оказался на свободе.

Потом Вэй Ци пожалел о своем разрешении и велел искать его. Вэец по имени Чжэн Аньпин, узнав обо всем, взялся помочь Фань Сую бежать, спрятал его, дал ему другое имя – Чжан Лу.

В это время циньский Чжао-ван послал своего доверенного чиновника Ван Цзи в Вэй. Чжэн Аньпин под видом солдата пристроился к нему в свиту. Как-то Ван Цзи его спросил:

– Нет ли в Вэй благородного человека, которого можно было бы взять с собой на запад?

– В моей деревне есть некий господин Чжан Лу. Я хотел бы, чтобы ты встретился с ним и поговорил о делах Поднебесной. Но у него есть враг, поэтому он не может прийти на встречу днем.

– Приходи с ним вечером, – отвечал Ван Цзи.

Вечером, когда произошла встреча, Ван Цзи с полуслова понял, что перед ним достойный и благородный человек, и сказал Чжан Лу:

– Жди меня к югу от Третьей почтовой станции.

Заключив этот тайный договор, он ушел.

Простившись с вэйским ваном, Ван Цзи отправился в обратный путь и, захватив в условленном месте Фань Суя, приехал в Цинь. Подъезжая к заставе Ху, они заметили вдали колесницы и всадников, едущих с запада.

– Кто это? – спросил Фань Суй.

– Это циньский сян Жан-хоу возвращается после инспекции уездов и городов, – отвечал Ван Цзи.

– Я слышал, Жан-хоу сосредоточил в своих руках всю власть в Цинь и не любит гостей чжухоу. Боюсь, как бы он не оскорбил меня, и лучше мне спрятаться в телеге.

Через минуту Жан-хоу был здесь. Он приветствовал Ван Цзи, остановил свою колесницу и спросил:

– Что нового на востоке?

– Ничего, – отвечал Ван Цзи.

– Никто из гостей чжухоу не едет с тобой? Ни к чему это, только зря народ мутить!

– Как можно! – отвечал Ван Цзи, и, простившись, Жан-хоу уехал.

– Я слышал, Жан-хоу умный человек, в делах нетороплив. Заподозрив, что в колеснице кто-то есть, забыл посмотреть сам.