Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

законы и практики делопроизводства, а также освобождала армию от контроля китайских чиновников, позволяя военачальникам проводить более активные военные действия. Однако главное отличие, вероятно, находилось в области психологии. Китайские династии рассматривали кочевников как нечто чужеродное, подобное скорее птицам и зверям, чем людям, и полагали их действия и социальную организацию необъяснимыми. У иноземных династий взгляд на вещи был шире, поскольку их государства с самого начала включали в себя не только китайское население городов и сел, но и народы из пограничных лесов и степей. Племенная организация и кочевое скотоводство составляли в недавнем прошлом часть их собственного жизненного уклада. Иноземные династии знали слабые места степных племен.

Это отличие ярче всего проявилось в изменении стратегии нападений на степь. Иноземные династии не ставили своей целью выигрывать генеральные сражения, а стремились захватить как можно больше людей и скота. Поскольку население степи и ее экономика были мобильны, власть вождей кочевников можно было подорвать только путем массового изъятия у них человеческих и материальных ресурсов. Китайские династии редко проводили подобную политику, поскольку она означала расселение врага на территории империи и давала ему возможность наносить вред государству. Для иноземных династий такое положение дел не представляло большой опасности, поскольку для контроля над племенами была выработана система дуального управления. Такая же гибкость демонстрировалась и в торговле. Китайские династии часто отказывали кочевникам в праве торговать или накладывали на них строгие ограничения. Переговоры о регулярно действующих рынках были источником вечных разногласий. Иноземные династии, напротив, не препятствовали торговле и не закрывали границу, поэтому степные племена, видимо, имели возможность торговать без затруднений. Подобный подход ликвидировал основную причину набегов и подрывал традиционные основы власти степных вождей.

Иноземные династии в зависимости от характера угрозы придерживались различных типов оборонительной политики. Тоба Вэй полагалась на сильные гарнизоны, расположенные на границе, которые использовались для нападения на жуаньжуаней и предотвращения вторжений на территорию Китая. Она также старалась способствовать распрям среди жуаньжуаней, чтобы расколоть их политически. Киданьская Ляо и чжурчжэньская Цзинь (на первом этапе своего существования) не имели особых проблем с кочевниками, поскольку степь находилась в состоянии анархии и в ней отсутствовала централизованная власть. Они применяли тактику зональной обороны, включая в состав империи племена, обитавшие вблизи границы, и использовали их в качестве буфера, сдерживавшего атаки племен из отдаленных районов. Те племена, которые непосредственно подчинялись Ляо или Цзинь, находились под строгим контролем, что порождало недовольство и частые восстания в пограничных землях. В отношении племен, обитавших вдалеке от границы, проводимая политика была более гибкой. Ляо и Цзинь обычно использовали внутреннее противоборство в среде номадов и лишь изредка возводили в степи крепости с целью их устрашения. Кидани и чжуржэни всячески поддерживали мелкие племена, чтобы уничтожать более крупные, а затем предавали своих временных союзников. Сутью ляосско-цзиньской политики было поддержание состояния анархии и предупреждение появления в степи какой-либо могущественной фигуры.

Монголы впервые упоминаются в исторических источниках именно в качестве жертв чжурчжэньской политики «разделяй и властвуй». Они были одним из многочисленных племен на севере Гоби, которые могли причинить беспокойство южным соседям. Во всех этих племенах имелись честолюбивые лидеры, мечтавшие захватить власть в степи. Потенциальными соперниками монголов были, например, татары, кереиты, найманы, меркиты и онгуты. Границу сторожили не только чжурчжэни. От Памира до Тихого океана вся степная граница находилась в руках могущественных иноземных династий племенного происхождения, костяк армий которых составляла конница. На западе находился Туркестан, управляемый каракитаями. Это государство было основано киданьским князем, который привлек местных тюрков-кочевников для защиты стратегических оазисов в этой области. Ганьсуйский коридор и Ордос находились под властью тангутского царства Си-Ся. Разбогатевшее на торговле, оно могло похвастаться многочисленными городами-крепостями и отлаженной системой обороны. К востоку от Ордоса, на землях Южной Монголии и Маньчжурии, протянулись гарнизоны и крепости чжурчжэней, которые защищали династию Цзинь от набегов и оказывали поддержку союзным им племенам. Потенциальные лидеры кочевников сталкивались на своих южных рубежах не с одним, а с тремя могущественными государствами.

Чжурчжэни, стремясь контролировать северные племена, часто делали им подарки и приглашали их вождей посетить Китай. Если поощрительная политика не имела успеха, они применяли силу. Когда Хабул-хан стал первым влиятельным монгольским лидером, он был приглашен к цзиньскому двору и принят по-царски. Позднее, решив, что он представляет слишком большую опасность, чжурчжэни задумали избавиться от него и в 1137 г. организовали военный поход против монголов. Чжурчжэньская армия глубоко проникла на монгольскую территорию, но нигде не обнаружила кочевников. Когда припасы экспедиционных войск подошли к концу и пора было возвращаться в Китай, монголы неожиданно атаковали цзиньцев и разбили их. Вскоре после этого Хабул-хан умер, и власть перешла к его племяннику Амбагаю. Татары выдали Амбагая чжур-чжэням, которые казнили его в Китае. Монголы перегруппировали свои силы под предводительством Хутулы, сына Хабул-хана, и в отместку совершили набег на границу. В 1143 г. чжурчжэни предприняли контратаку на монголов, но успеха не имели. Монголы находились слишком далеко от Китая, чтобы их можно было легко преследовать, а лучшие цзиньские войска были брошены на войну с империей Сун. В 1147 г. один из цзиньских генералов посоветовал заключить мирный договор с монголами в качестве наилучшего решения пограничного вопроса. Частью этого соглашения было согласие Цзинь убрать ряд крепостей, которые угрожали монголам, и выплатить им дань. На первый взгляд это выглядело как крупное поражение Цзинь и переход ее внешней политики на традиционные китайские рельсы, но это было не так. Просто Цзинь вела против монголов более тонкую «игру чужими руками».

Сразу же после подписания мирного договора монголы атаковали татар для того, чтобы отомстить за смерть Амбагая, положив этим начало длительным междоусобным войнам. Однако монголы страдали от внутренних разногласий, в ходе которых Хутула и большинство его братьев были убиты. Цзиньскому двору было известно, что у монголов имелось много завистливых соседей, которые могли посодействовать их падению. Чжурчжэни воспользовались этим и в 1161 г. заключили союз с татарами для проведения совместной военной экспедиции против монголов. Одержанная победа возвысила татар и заставила чжурчжэней искать для борьбы с ними новых союзников, которыми стали кереиты. В 1198 г. войска кереитов, монголов и чжурчжэней объединились, чтобы уничтожить татар[235].

Эти события наглядно иллюстрируют чжурчжэньскую политику «разделяй и властвуй». Это была долговременная стратегия, которая позволяла оказывать интенсивное давление на набирающие силу конфедерации племен. Чжурчжэни поддерживали вождей слабых племен с целью ограничить могущество сильных. При всяком удобном случае они меняли своих союзников и уничтожали наиболее опасные кочевые конфедерации, часто задействуя для этого те самые племена, которые разгромили несколькими десятилетиями ранее. В