Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

И естественно, что иже во святых Кирилл, толкуя это изречение, пишет в слове к Феодосию следующее:

«Совечный Богу Отцу Бог Сын, приняв образ раба, является совершенным как в божестве, так и в человечестве, слагаясь в единого Христа, Господа и Сына не из одного божества и плоти, но из двух совершенных, то есть, я имею в виду, связываясь (συνδούμενος) чудесным образом из божества и человечества, во единого и одного и того же» (ACO. I.1.1. P. 57.15–18).

Вот снова отец ясно исповедует, что Христос существует в божестве и человечестве, и как выражение «из божества и человечества» означает «из двух природ», так и выражение «в божестве и человечестве» разъясняет, что Христос существует и познается в двух природах. Если же говорят, что нечто состоит из чего-то, и если не познается оно в том, из чего состоит, то происходит смешение и уничтожение. Это также ясно показал тот же иже во святых Кирилл, выступая против синусиастов (κατὰ τῶν Συνουσιαστῶν):

«Если говорят, что смешались друг с другом плоть и Слово, как [это происходит] в классе жидкостей, то отчего же не ведают они, что смешиваемые друг с другом жидкости, как, например, вино и мед, уже не являются в чистом виде тем, чем они были, но скорее из-за принятия инородного вещества превращаются в нечто иное? Итак, если они говорят, что плоть смешалась со Словом, то отсюда совершенно неизбежно вытекает, что каждое из названных отошло от того, чем оно было, и составило нечто среднее, единое из двух, во всяком случае иноприродное по отношению к тому, чем они были по отдельности».

Итак, если доказано, что при соединении [природ] эти последние не сохраняются, а происходит слияние, то становится ясно, что если в чем-то не происходит ни слияния, ни уничтожения сошедшихся элементов (πραγμάτων), [то оно], составившись из чего-либо, в нем же и познается. И совершенно ясно, что исповедующие, что единый Господь наш Иисус Христос совершился из двух природ, то есть божества и человечества, и говорящие, что в Нем не произошло слияния сошедшихся сущностей, с необходимостью будут исповедовать и то, что Он познается в тех двух природах, из которых Он составился, то есть в божестве и в человечестве. Ведь так не уничтожится различие природ во Христе и единство их сохранится неразрывным. Ибо о различии чего будут они говорить, если не допустят, что то, что составило Христа, сохраняется в Нем?

Хотя иже во святых Кирилл пишет в двадцать четвертом слове «Сокровища»:

«То, что Он говорит как человек, говорит Он и как Бог, имея власть и в том, и в другом: по-человечески говорил он Душа Моя теперь возмутилась (Ин. 12:27), божественно же — Имею власть отдать ее и [p. 10] власть имею опять принять ее (Ин. 10.18). Ведь возмущение — присущая плоти страсть, а власть отдать и опять принять душу — деяние силы Слова».

И снова тот же иже во святых Кирилл в толковании на Евангелие от Иоанна в шестом слове второй книги говорит:

«Ибо как уже облекшийся образом раба и ставший человеком благодаря соединению с плотью Он не свободную и не устремившуюся совершенно к боголепному дерзновению вел речь, но скорее прибегал к ней согласно некоей икономии, каковая приличествует, пожалуй, Богу и одновременно человеку, ибо воистину Он был одновременно и тем, и другим» (PG. T. 73. Col. 357).

Отец, говоря, что Христос был одновременно и тем и другим и в обоих имел власть, заявляет не что иное, нежели то, что Он существует и познается в двух природах, ибо [выражение] «Бог и человек» применительно ко Христу обозначает сущности.

Тем не менее враги истины, переступая через все учения отцов, а особенно предложенные и соборно утвержденные для осуждения богохульного Нестория иже во святых Кириллом, превратно толкуют по собственному разумению только нечто из наставительных слов иже во святых Кирилла к Суккенсу, то есть выражение «единая природа Бога Слова воплощенная» и пример человека, и что привычно всем еретикам, — а именно толковать некие слова из Священных Писаний в пользу собственного заблуждения, — это делают и они. Мы же на основании самого сказанного отцом явим тщетным их заблуждение в этом вопросе. Ведь они, пропуская то, что говорилось до этих слов, и отсекая то, что после, тщатся составить собственное заблуждение. Отец же сказал следующее:

«После соединения мы не отделяем природы одну от другой и не рассекаем на двух Сынов единого и нераздельного, но говорим, что Сын — един» (Cyrillus. Epistula ad Succensum. I // ACO. I.1.6. P. 153.21–23).

Хотя он и указал, что после соединения нужно не разделять природы, а исповедовать их соединившимися во Христе, они, замалчивая это, сочиняют единую природу плоти и божества! А иже во святых отец говорит не так, как они воображают, что природа плоти и божества едина. Ведь назвав одну природу бестелесного Слова, не остановился он на этом, но прибавил «воплощенная», чтобы посредством этого слова представить нам другую природу, то есть человеческую. Естественно, не удовольствовавшись этим словом, но желая представить свою мысль яснее, он тут же прибавил и то, что они пропускают:

«Итак, вот что пришло на ум для созерцания только душевными очами: каким образом вочеловечился Единородный? Мы говорим, что природ две, Христос же, Сын и Господь, Бог Слово вочеловечившийся и воплотившийся — един» (Cyrillus. Epistula ad Succensum. I // ACO. I.1.6. P. 153.23–154.3).

Что яснее этого или какое еще остается для благомыслящих сомнение относительно исповедания во Христе двух природ, коль скоро [сам] отец нам это передал? Но те, стремясь во всем извращать правильное, добавляют к своим суесловиям еще и следующее: не следует, мол, исповедовать устами мысленное и созерцаемое очами души. Такового их злодеяния ничего нет нелепее, ибо, согласно их безумию, они не будут устами исповедовать даже Бога, ибо мы знаем Его только по мысли и только очами души. Ведь и сам отец сказал и изложил письменно то, что узрел очами души, ибо и мы не иначе знаем увиденное им, нежели из его слов и писаний. Если же, согласно глупости еретиков, не следует исповедовать [р. 11] созерцаемое одним умом, то как они будут исповедовать исключительность божества Господа нашего Иисуса Христа, если воплощение Его было явным, а божество — только умом созерцаемым? Если согласно божественному апостолу сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. 10:10), то ясно, что созерцаемое умом исповедуется и устами, в согласии с чем говорит Григорий Богослов: