Исчезнувшая в полночь - Джейк Андерсон

Она вспоминает кое-какие из истории, что рассказывали ей бывшие соседки (перед тем как выгнали ее!) о прошлом Cecil. Убийства, самоубийства, серийные маньяки, сообщения о всяких паранормальных ужасах. Она сама проверила это в интернете в лобби — пока охранник пялился на нее издалека — и пришла в шок. «Как меня только угораздило», — первое, что подумала она, читая статьи.

Здесь ей снились странные сны. Падающие тела, взлетающие голуби в пятнах крови, сломленные люди, страдающие в тесных душных комнатушках; расчлененные жертвы, собирающие себя воедино и отправляющиеся по делам, не осознавая, что их убили; неподвижная черная вода, из которой всплывает безжизненное лицо и открывает глаза.

В одном из снов она писала пост, а кто-то наблюдал за ней и делал заметки, словно ученый, проводящий эксперимент, словно журналист, конспектирующий мысли интервьюируемого.

В одну из ночей она увидела сон во сне, в нем она встретила призрачную подругу — та скользила среди теней, изредка взблескивая в лунном свете. Согласно логике сна, эта подруга была героиней древнего мифа, обретшей человеческий облик. Она сказала, что жила в Cecil, когда была человеком, и предупредила Элизу, что все, кто здесь умирают, здесь и остаются.

«Он не отпускает нас, — прошептала подруга. А еще предупредила: — Он придет за тобой».

Элиза проснулась, все еще находясь во сне, — и, разумеется, тут же обнаружила, что ее преследует призрак мужчины с пронзительно-черными глазами. Но он был лишь приветственной маской огромной аморфной сущности, децентрализованного сознания, попирающего законы пространства и времени, облаченного покровом из бесчисленных терзаемых душ, заточенных в складках пространства-времени. Среди пленников Элиза увидела и свою призрачную подругу — та было улыбнулась ей, но ее тут же затянуло вниз, в глубину.

Элиза проснулась с возгласом: «Что за?..»

А накануне ей снова приснилось падающее тело, на сей раз в суперзамедленной съемке, такой замедленной, что оно падало почти что в геологическом времени, полет из окна отеля растянулся для этого человека так, что его последний миг отчаяния превратился в вечность.

Очнувшись от сна, Элиза ощутила желание подойти к окну своей комнаты, словно ей что-то требовалось там сделать. Как будто таинственная сущность проникала в ее ночные видения, запускала щупальца в ее мозг, внедряла мысли и образы. Как обычно с утра, она залезла в Tumblr и тут же увидела цифровую иллюстрацию, на которой призрачная фигура падала из окна здания. С недавних пор Элиза заинтересовалась темой совпадений. Картинка потрясла и встревожила ее, однако она ее перепостила.

А прямо сейчас со стены напротив на нее уставилось лицо. Конечно же, не ожидая увидеть лицо в коридоре, да еще и свое собственное, она ахает. Но Элиза в зеркале не ахает, она смеется. Смеется жутким безумным смехом, широко распахнув глаза.

«Говорят ведь, что посмеяться над собой полезно?» — думает она, совершенно уверенная в том, что не смеялась. Кто эта самозванка в зеркале?

Отель пытается залезть к ней голову, думает она. Или это ее мозг пошел вразнос… снова? Она одна, в странной стране, в еще более странном здании, ее битва с биполярным расстройством становится все ожесточеннее и проявляет себя в необычайно ярких снах, мыслях и страхах.

Она догадывается, что прекращать пить таблетки, наверное, было не слишком разумно. Ей хотелось снова ощутить себя настоящей, без фармацевтического фильтра, но теперь она окружена врагами, теперь она изнемогает от ощущения, что кто-то смотрит на нее, пока она спит, — смотрит и вмешивается в структуру ее сознания. Здесь такая продвинутая система наблюдения, что служба безопасности мониторит даже сны постояльцев?

Справа снова доносится этот звук. Шепот, триумвират осторожных голосов, обсуждающих некий план. А может, голоса идут из какой-то комнаты? Они звучат глухо, но так близко — кажется, только руку протяни.

Судя по всему, это шепчутся ее новые «друзья». Она пообедала с ними, потом они проводили ее, передали остатки еды и спросили, в каком она номере. Цифру она назвала из головы, но, пока ждала лифт, видела, как они пересмеиваются с охранником и пялятся на нее.

Они нехорошо на нее смотрели. Слишком много парней вырастают с убеждением, что есть что-то благородное в неразделенной «любви с первого взгляда». Все из-за этих тупых романтических комедий, где сценаристы делают из главного героя Ромео просто потому, что он влюбился в женщину, с которой даже никогда не встречался. В жизни это страшно. А если таких Ромео аж трое, считая охранника, то, знаете ли, еще страшнее.

Это наверняка они там — шпионят.

А дверь так и не желает закрываться. Может, они управляют лифтом, нажимают кнопки на другой панели и не дают ему тронуться?

Она возвращается в кабинку и снова жмет на кнопки. «Я от них оторвусь», — думает она, мало-помалу теряя терпение из-за этой бестолковой машины, бестолкового дня, бестолковой жизни.

Между тем ощущение, что кто-то за ней наблюдает, становится все сильнее, нарастает с каждой секундой. И это не просто извращенцы в коридоре — они так и пребывают где-то вне поля ее зрения, — и не чувство, что отель обладает собственным разумом.

Это какое-то необъяснимое в своей грандиозности подглядывание. Вначале Элизе кажется, что это все ее нервы, смесь параноидальной боязни преследования с отчаянием от мысли, что ее биполярное расстройство никогда не утихнет. Но потом она замечает нечто еще более жуткое — ощущение коллективного взгляда, чего-то бестелесного, глаза без лиц.

Но в коридоре она никого не видела.

Она может лишь слышать их. Перешептывания вернулись, но теперь они другие. Они обсуждают ее. Анализируют каждое ее движение, комментируют каждую ее причуду, препарируют каждую ее мысль. Словно она крыса в лабиринте, и миллион ученых спорят, сумеет ли она найти сыр.

Она — звезда секретного реалити-шоу.

Улыбнись, ты в телевизоре.

Она взмахивает рукой в проеме лифта, выполняет горизонтальную версию движения «нанес — растер» из фильма «Парень-каратист».

«Может, дверь лифта на фотоэлементе? — думает она. — Как в продуктовых магазинах?»

Но дверь не закрывается. Просто потому, что не закрывается. Везет же ей сегодня.

Этот день — вся эта поездка — сплошная череда дурацких неприятностей. Она эффектными жестами пересчитывает неприятности по пальцам левой руки: потеряла телефон в Сан-Диего — раз, соседки по комнате ее подло предали — два, а теперь лифт решил закапризничать как раз в тот момент, когда у нее есть все основания подозревать, что за ней следят извращенцы.