Пепел перемен, Том 7: Цена власти - Илья Витальевич Карпов

Рядом с ним шагала девушка в буром облачении. Почерневшие губы выделялись на бледном лице, а руки и босые ноги покрывали волдыри ожогов. То была послушница Марта, что отвергла обжигающей страсти короля и стала добычей безжалостного пламени костра.

Вот человек, некогда бывший личным брадобреем короля. Он придерживал кожу лица руками, будто маску. А вот послушник по имени Рутвен с пустым безжизненным взглядом, на чьей шее чернел след от висельной верёвки.

Мужчины и женщины, старые и юные, в доспехах и лохмотьях, платьях и камзолах, посиневшие с лиловыми следами от верёвки на шее и бледные с ранами от клинка, они шли один за другим и обступали Эдвальда всё более плотным кольцом. Каждый из них заплатил жизнью за совершённое преступление и теперь являл собой пример королевского правосудия.

Но вот поток людей иссяк. Звук шаркающих шагов прекратился, в зале вновь воцарилась тишина. Эдвальд остался в окружении мертвецов, под прицелом сотен безжизненных взглядов.

— Зачем вы здесь? — спросил король, оглядывая обступивших его. — Что вам нужно?

— Дать вам то, что вы заслужили, ваше величество, — эхом пронеслось по залу.

Голос оказался до боли знакомым, а вскоре Эдвальд увидел и того, кому он принадлежал. Толпа расступилась. В образовавшемся коридоре вышагивал худой и бледный казначей Явос Таммарен. В его груди зияла рана, окрасившая просторное бело-голубое одеяние тёмно-алой кровью. В руках он держал тяжёлую на вид цепь с толстыми стальными звеньями, издававшую тихий звон при каждом шаге.

Казначей остановился перед Эдвальдом, и из-за его спины вынырнул… Тилль в цветастом шутовском камзоле. Лицо карлика искажала зловещая ухмылка, а одна из его рук была сделана из чистого золота, но двигалась так, будто сделана из плоти и крови. В этой руке он держал ошейник, слишком широкий для пса, но достаточный для…

Эдвальд похолодел. Попытался двинуться в сторону, но тут же ощутил хватку множества рук. Мёртвые пальцы держали запястья, шею, больно впивались в плечи и тянули вниз. Он тщетно пытался вырваться, но, наконец, не выдержал натиска и ударился коленями о стальной пол.

Тилль подошёл ближе и надел ошейник на королевскую шею.

— Прошу, ваше величество, как раз ваш размер, — проговорил карлик. — Вот так, в самый раз!

Эдвальд ощутил тянущую вниз тяжесть, кожу обожгло холодным железом. Лязгнул замок, зазвенели тяжелые звенья, мёртвые руки не давали пошевелиться.

Король с трудом поднял голову, устремил взгляд на трон и обомлел: рядом со сверкающей фигурой Агны возникла другая. Мужчина в закрытом шлеме и чёрных латах, скрывающих каждую частицу его тела. Эдвальд не видел его глаз, но ощущал взгляд. Тяжёлый, гнетущий, беспощадный. Взгляд того, чей голос король впервые услышал в горячечном бреду между сном и явью.

— Прими же свою награду! — прогремело в зале, и воздух наполнился смехом. Лица мертвецов исказились от хохота. Они показывали пальцем на жалкого человека, сгорбленного под неподъёмной тяжестью ошейника.

Конец цепи вдруг вылетел из рук казначея и устремился к трону, найдя пристанище в сверкающих руках Агны. В её взгляде больше не было обожания, лишь презрение, а серебряные губы искривились в безжалостной улыбке.

Она дёрнула за цепь, и Эдвальда швырнуло на пол, словно собачонку. Корона слетела с головы, со звоном покатилась по полированной стали. Король потянулся к ней, попытался встать на ноги, но те сделались ватными, и он тут же упал. Попробовал снова — и вновь оказался на полу. Каждое падение сопровождалось звоном цепи и оглушительным смехом мертвецов.

Тогда Эдвальд попытался подползти к короне, но тщетно. Ошейник впился в горло, стало трудно дышать. Мир вокруг начал меркнуть. Король услышал заливистый девичий смех и обернулся. Та, что некогда ловила каждое его слово, теперь презрительно глядела сверху вниз и смеялась над ним, униженным и бессильным. Его супруга. Его королева. Его… Железный… Ангел…

Эдвальд проснулся с шумным вдохом, едва не вскрикнув. Лоб покрывали холодные капли пота. Ими же пропиталась подушка, а грудь вздымалась, как после тяжёлой битвы.

Он сидел на широкой кровати с балдахином, а вокруг были привычные покои с расписанными стенами. Место правой руки по-прежнему занимал железный кулак, починенный после того, как Эдвальд разбил его о стену. Рядом безмятежно спала Агна. Невинная и безмятежная, в лёгком ночном платье. Король вернулся в реальность со всеми её преимуществами и недостатками.

Он сел на край кровати. Налил вина в бокал и немедленно осушил его. Что значит такой сон? Владыка недоволен им? Сделать Агну матриархом было ошибкой? Или взять её в жёны? Или…

Эдвальд обернулся на девушку. Наверняка её сны спокойны и чисты, как горное озеро, а вера крепка, как стены Чёрного замка. Наверняка Владыка послал Агну в качестве примера. Если она, столь юная и хрупкая, остаётся крепче стали, то и король не даст семенам сомнения пустить ростки в душе. Владыка не оставит ни её, ни его. У них хватит сил одолеть врагов!

Раздался стук в дверь. Эдвальд не поверил ушам. «Кто может беспокоить королевскую чету в столь поздний час?» — подумал он и тут же получил ответ на свой вопрос.

Эрниваль из Дорема стоял на пороге. Молодой рыцарь гвардии, стоявший на страже, не посмел перечить магистру Железной руки.

— Ваше величество, — сказал он обеспокоенно, — прошу простить за поздний визит, но… Случился пожар. Склады. Склады с продовольствием…

Душу Эдвальда затянуло мраком. Он вздохнул и помассировал висок здоровой рукой.

— Что уцелело? — хрипло спросил он.

— Немногое. Мы потеряли по меньшей мере половины запасов зерна. Третью часть круп… Остальное пытаются спасти прямо сейчас. Я отрядил в помощь страже всех братьев…

— Поджигателей поймали?

— Нет, ваше величество, — ответил Эрниваль с такой неохотой, что покривился, словно от боли. — Но я обнаружил лазутчиков вражеских сил. Тёмные эльфы. Я видел их в восточном районе нижнего города, близ Висельной улицы.

— Пусть орден продолжит патрулировать, — сказал король. — И пусть к нему присоединятся войска.

От этого разговора проснулась Агна. Она окинула комнату сонным взглядом и спросила, что случилось. Эдвальд отправил Эрниваля прочь и сказал, что ждёт хранителя клинка в кабинете через четверть часа. Когда магистр покинул комнату, король обратился к жене:

— Спи, любовь моя. Тебе нужно набираться сил, — он положил руку на её живот и добавил: — Вам обоим.

* * *

Вскоре, как и было условлено, король принимал лорда Арана Кавигера в