История карфагенян - Вернер Хусс

над спартанцем Маханидом[77]. Еще до этого сражения, которое произошло не ранее июля, послы нейтральных государств совещались с этолийцами и дипломатами македонского царя, чтобы добиться их согласия на окончание войны. Филипп был к этому готов, но этолийцы отказывались. Римлянам это могло быть только на пользу.

Поражение на Метавре определило и военные события 206 г., если вообще о таковых может идти речь. Ганнибал не проявлял никакой инициативы, и римляне сократили свои войска. После того как опасность с севера была устранена, консулы этого года Л. Ветурий Филон, который был претором в 209 г., и Кв. Цецилий Метелл действовали на юге, в Бруттии. Кроме Бруттия были только единичные области, в которых римляне имели проблемы частично военного, частично административного порядка. Это были Этрурия, Умбрия и Галлия, т. е. те области, в которых поход Гасдрубала пробудил у антиримски настроенных групп, городов и племен надежды на изменение политической ситуации. Салинатор уже в 207 г. на основании сенаторского решения ездил в Этрурию, чтобы на месте установить, какие этрусские или умбрские города в той или иной форме поддержали Гасдрубала и какие заигрывали с ним с тайными мыслями об отпадении. В 206 г. он пришел в Этрурию как проконсул.

В Галлии Кв. Мамилий Торкват провел карательные экспедиции против отпавших кельтских племен и в области Плаценции и Кремоны побеспокоился о восстановлении безопасных отношений. Остальные командные округа были распределены следующим образом:

М. Цецилий Метелл получил Рим, Тибул — Капую, Фламин — Тарент, Г. Сервилий Гемин — Сицилию и Тиб. Клавдий Азелл — Сардинию. На Пиренейском и Балканском полуостровах командование сохранили прежние полководцы.

Ганнибал, казалось, на все махнул рукой. Но, может быть, он, как и ведущие круги Карфагена, только лишь полагал, что Италия уже потеряна и нет смысла здесь усиленно втягиваться в дела, что теперь нужно больше сконцентрироваться на стремлении удержать Испанию. Но и в этом, как и всегда, родина его не поддержала. Однако консулы не осмелились даже попытаться нанести Ганнибалу решающий удар. Они ограничились грабительскими походами, как это было в районе Консенции. Кроме того, они сумели последних союзников Ганнибала в Лукании оторвать от альянса с Карфагеном.

Если в конце 207 г. казалось, что Испания уже потеряна для Карфагена, то весной 206 г. показалось, что ситуация основательно изменилась. Гасдрубал и Магон с помощью денег, полученных из Карфагена, набрали на карфагенскую службу в «потусторонней Испании» (Ливий) большое число иберов, и армия, состоявшая приблизительно из 50 тысяч пехотинцев и 4 тысяч 500 всадников как будто выросла из-под земли. С этой численно значительной армией оба генерала подошли к Илипе в надежде, что П. Сципион примет вызов и будет побежден. Рисский полководец принял вызов и победил. Он победил прежде всего благодаря превосходящей тактике, основанной, может быть, на большом опыте римских и италийских войск. Разбитые карфагенские войска сначала бежали в лагерь. Когда испанские союзники перешли на сторону врага, Гасдрубал покинул лагерь и по правому берегу Бетиса двинулся к Кадисскому заливу. Но римская атака на движущуюся карфагенскую армию привела к созданию вынужденного лагеря, в котором смогло спастись лишь едва 6 тысяч человек. Из этого вынужденного лагеря сначала Гасдрубал, а затем Магон бежали в Гадес. Часть солдат перешла к римлянам, а часть пробилась на свой страх и риск.

Уже вскоре после битвы при Илипе взгляд П. Сципиона устремился через Гибралтарский пролив на Африку. Африка — это для римского генерала кроме Карфагена еще и нумидийцы Массинисса и Сифакс. Массинисса уже в период после Илипы вступил в контакт с Силаном, а с Сифаксом П. Сципион пытался установить связи через Лелия. Поскольку масесилийский царь настаивал на личном разговоре с П. Сципионом, то Сципион оставил Септимия в Тарраконе, а Силана в Новом Карфагене, а сам из Нового Карфагена в сопровождении Лелия отправился в Сигу. По воле случая и Гасдрубал приблизительно в то же время вошел в гавань Сиги. Дело дошло до знаменитой тройственной встречи, в историчности которой вполне можно было бы сомневаться. Решающие переговоры, разумеется, проходили не между всеми тремя, а по очереди между двумя: между Гасдрубалом и Сифаксом, с одной стороны, и между П. Сципионом и Сифаксом — с другой. Хитрый нумидиец, казалось, оправдывал римские надежды, но в действительности он теснее связывался с Карфагеном, который в дальнейшем поддерживал его борьбу за власть над всей Нумидией.

В Испании еще не все остатки карфагенского господства были ликвидированы. Среди городов, еще не готовых открыть свои ворота римлянам, были Илургия и Кастакс. С обоими городами П. Сципион имел еще старые счеты, которые восходили ко времени поражения его отца и дяди. Сам он и Лелий взяли Илургию и устроили в городе бесчеловечную кровавую бойню. Септимий должен был осадить Кастакс, но город пал только тогда, когда под его стенами стоял П. Сципион. Теперь, когда П. Сципион возвратился в Новый Карфаген, Септимий должен был сломить сопротивление последних вражеских городов, находившихся к югу от Бетиса. Среди них был Остиппон, город, который с ранних времен стоял на стороне карфагенян. В своем отчаянии и ненависти жители Остиппона приняли решение, чтобы при взятии города ни один человек и ни один ценный предмет не попали в руки римлян. И они сделали все в соответствии с этим решением.

Что военные позиции Карфагена в Испании находились накануне полного крушения, стало ясно, когда граждане древней финикийской колонии Гадеса явились в Новый Карфаген и стали вести переговоры с П. Сципионом о сдаче города. По их предложению генерал послал Септимия с несколькими когортами и Лелия с одной пентерой и семью триерами в окрестности Гадеса. Лелий высадился около Картеи. Ситуация, однако, изменилась, когда Магон раскрыл заговор и заговорщики под надзором некоего Адгербала были отправлены в Карфаген. После этого Лелий и Септимий вернулись в Новый Карфаген.

Магон, однако, считал дальнейшее сопротивление вполне возможным и затребовал из Карфагена новых подкреплений. Чтобы укрепить свое требование, он сослался на восстание илергетов и на мятеж, который вспыхнул в римской армии.

В Гадесе находился и Массинисса, который теперь решил перейти на римскую сторону. На тайной встрече на материке он заверил П. Сципиона в любой возможной поддержке. Римлянин, естественно, это предложение принял, но, вероятно, ему было ясно, что играть одновременно двумя козырями — Массиниссой и Сифаксом — невозможно.

После подавления мятежа и поражения илергетов Магон потерял всякую надежду снова укрепиться в Испании. Но когда он стал готовиться к возвращению в Карфаген, ему пришло послание сената, в котором ему поручалось с его флотом отправиться в