Русь и норманны - Генрик Ловмянский

из которых могут быть лишь литературным стереотипом при описании подвигов конунга, указывает не на завоевание каких-либо прибалтийских земель и регулярное обложение их налогами, а на разрозненные, иногда отстоящие друг от друга на десяток лет грабительские набеги, от которых местные жители нередко откупались (Джаксон Т. Н. Указ. соч.).

76

Обоснование "исторических прав" Дании на Восточно-прибалтийские земли в XII в. было связано с началом крестоносной агрессии в этом регионе. См. подробнее: Пашуто В. Т. Борьба прусского народа за независимость (до конца XIII в.). — История СССР, 1958, № 6, с. 54–81. Археологические исследования на территории пруссов указывают, как и во всей Восточной Прибалтике, на тесные связи со Скандинавией. См. выше, прим. к с. 114, 115.

77

Согласно современным исследованиям, borchsoking означало территориальную единицу у куршей, soking в местном нижненемецком диалекте — общину; община, таким образом, группировалась вокруг укрепленного поселения, образуя "замковый округ" (см.: Моора X. А., Лиги X. М. К вопросу о генезисе феодальных отношений у народов Прибалтики. — В кн.: Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М., 1969, с. 144; о становлении феодализма в Прибалтике и о типологическом сходстве этого процесса со скандинавским см. там же, с. 150–151; они же. Хозяйство и общественный строй народов Прибалтики в начале XIII в. Таллин, 1969, с. 48–58: здесь же критика концепции Допкевич и других норманистов). Об отсутствии скандинавских памятников в Латвии (на Кокнесе и др. городищах, приписываемых норманистами викингам) см.: Стродс X. П. К итогам основных археологических полевых исследований в Латвии (1959–1965 гг.). — В кн.: Actes du VII е Congres International des Sciences Préhistoriques et Protohistoriques. Prague, 1971, t. 2, p. 1232–1240.

78

Sókn в Скандинавии — это небольшая административно-территориальная единица, после введения христианства — церковный приход. В Англии до норманнского завоевания (середина XI в.) сока (soke) — иммунитетная привилегия на право юрисдикции (иногда лишь право получения штрафа) на определенной территории, а также и сама территория, на которую распространялась эта привилегия. Таким образом, скандинавский sókn и древнеанглийская soke обозначают различные явления и ни в коей мере не связаны с городской жизнью.

79

О билингвизме, особенно в обозначении местных социальных и политических институтов, см.: Гуревич А. Я. Язык исторического источника и социальная действительность: средневековый билингвизм. — Труды по знаковым системам, вып. 7. Тарту, 1975, с. 98–111.

80

Сопоставление cyningas Вульфстана (IX в.) с лицами, осуществлявшими управление в ливонских городах XIII в., в значительной степени условно, так как за прошедшие четыре столетия социально-политическая структура общества в Прибалтике существенно изменилась. Текст и русский перевод известия Вульфстана см.: Матузова В. И. Английские средневековые источники IX–XIII вв. Древнейшие источники по истории народов СССР. М., 1979, с. 22, 26.

81

Как уже отмечалось, на погостах — пунктах сбора дани — оседали дружинники и скандинавского происхождения. Однако упрочение системы погостов и фиксация дани, связываемые с летописными реформами Ольги 945 г. (Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и "Русская правда". — В кн.: Новосельцев А. П. и др. Указ. соч., с. 146–152), были ориентированы на внутренние потребности консолидирующегося Древнерусского государства скорее вопреки интересам алчущих богатств иноземных наемников. Раннее восточнославянское происхождение полюдья и "покорма" (см. выше, прим. к с. 80) засвидетельствовано восточными источниками IX в., повествующими о главе славян, путешествующем по стране и собирающем дань одеждами (Новосельцев А. П. Восточные источники о славянах и Руси в VI–IX вв. — В кн.: Новосельцев А. П. и др. Указ. соч., с. 389). Об универсальном характере даннических отношений типа полюдья в раннегосударственных образованиях см.: Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии. М., 1967, с. 106–108. Скандинавы, судя по сообщению Константина Багрянородного ("Об управлении империей", с. 272), включались в подобные отношения на Руси, хорошо знакомые им и на родине по институту вейцлы (Ковалевский С. Д. Указ. соч., с. 155). Об этимологии слова "погост" см. также: Потебня А. А. К истории звуков русского языка. IV. Этимологические и другие заметки. Варшава, 1883, с. 40–42, прим. 21.

82

В летописях и актах этноним чудь имеет несколько значений: 1) древние эсты, 2) прибалтийско-финские племена вообще; 3) финно-угорское население Заволочья и Подвинья (чаще в форме Заволочская чудь). См.: Попов А. И. Указ. соч., с. 68–72; Пименов В. В. Вепсы. М.-Л., 1965, с. 148–150; Агеева Р. А. Об этнониме чудь (чухна, чухаръ). — В кн.: Этнонимы. М., 1970, с. 194–203.

83

В настоящее время возможность выплаты даней скандинавам населением Северо-Запада, о чем сообщает как "Повесть временных лет", так и исландские саги и восточные авторы, сомнениям не подвергается. Однако вряд ли можно представить эти "дани" как регулярно собираемый и упорядоченный налог, что требовало бы существования организованного скандинавами аппарата управления уже в IX в. (что и предполагалось ранее некоторыми исследователями-норманистами). Вероятнее, что, как и в Англии IX–X вв., это были разовые откупы от грабежа, выплачиваемые отдельным отрядам викингов. Приводимые "Повестью временных лет" сообщения для конца X–XI вв., вероятно, называют размер платы наемным отрядам скандинавов, использовавшихся на великокняжеской службе, а отнюдь не дань скандинавам (ПВЛ, ч. 1, с. 56, 97). Нумизматические данные (Потин В. М. Русско-скандинавские связи по нумизматическим данным. IX–XIII вв. — В кн.: Исторические связи Скандинавии и России. Л., 1970, с. 69) подтверждают то обстоятельство, что приток восточного серебра в 50-е годы IX в. в Скандинавию был незначителен и, видимо, связан с нерегулярными набегами. Зато число монет резко возрастает в 60-е годы, что свидетельствует о значительном усилении контактов со Скандинавией и соотносится некоторыми исследователями с легендой о призвании варягов и даже с реальным появлением скандинавского конунга в Ладоге (Kirpičnikov A. N. Stadt und Gebiet Ladoga zur Zeit des Frühen Mittelalters. — In: Finno-ugri et slavi, S. 146).

84

Ранний контакт скандинавов с мерей очевиден по материалам Сарского городища под Ростовом, где скандинавские вещи, появляющиеся с начала IX в., сочетаются с мерянскими (см.: Леонтьев А. Е. Скандинавские вещи в коллекции Сарского городища. — В кн.: Скандинавский сборник, вып. XXVI. Таллин, 1981, с. 141–150). Сарское городище, действительно, расположено на раннем торговом пути (р. Сара — оз. Неро).

85

Очевидно, что новгородские вечевые традиции, в том числе традиция призвания князей, весьма архаичны. Современные исследователи Новгорода, отвергая "норманистские теории, сводящие установление правопорядка на Руси к призванию варяжской династии", видят "в истории Новгорода победу традиционной, растущей из местных корней государственности над княжеской, ее большую жизнестойкость и обладание более сильными возможностями" (Колчин Б. А., Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет. — В кн.: Новгородский сборник… с. 112). Согласно точке зрения В. Т. Пашуто (Пашуто В. Т., Русско-скандинавские отношения…; он же. Черты политического строя… с. 34–51), варяжские князья были призваны по "ряду" — договору и обязаны были блюсти интересы новгородской конфедерации в целом; таким образом преодолевались сепаратистские устремления верхов каждого отдельного "племени". Это положение совпадает с точкой зрения X. Ловмяньского, считающего, что на тех же условиях были приняты на киевский стол Аскольд и Дир.