Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг. - Майкл Джабара Карлей

понимает, и ему все равно. Также он добавил, что этот законопроект предположительно касается Англии, Франции и Италии, а также СССР, и добавил: “Мы будем в очень хорошей компании”». По факту Литвинов затронул важную тему: почему США затеяли жесткую игру с СССР, хотя никогда не осмеливались так себя вести со своими бывшими западными союзниками? Правда, хороший вопрос. Госдепартамент никогда не поддерживал политику признания Рузвельта и таким образом саботировал «джентльменское соглашение» и советско-американское сближение. С учетом растущей военной опасности со стороны Японии и нацистской Германии Госдепартамент, по сути, стрелял себе в ногу. США могли травить государства Центральной Америки или устраивать там госперевороты, если травли оказалось недостаточно, но такая политика не могла сработать против СССР. Уже пробовали. Иностранная интервенция провалилась, а травля не сработала, когда СССР был слаб, и точно от нее не будет толку теперь, когда он силен. Буллит принадлежал к американской элите и полагал, что он лучше во всем разбирается. Он выступал против дальнейших обсуждений с Литвиновым, «пока его не впечатлит полное отрицание с нашей стороны»[556]. То есть решили в итоге ничего не получить.

Литвинов сообщил Трояновскому, что США пытаются давить на советское правительство. Они полагают, что мы настолько заинтересованы в торговле, что выбрали ее в качестве единственного способа давления на нас, чтобы заставить нас изменить курс. В качестве оружия они используют законопроект Джонсона. Даже в Вашингтоне Буллит использовал его в качестве дубинки. Литвинов пояснил:

«Не подлежит сомнению, что Буллит издавна был сторонником восстановления отношений и сыграл немалую положительную роль в этом деле, но в то же время он задался целью выжать у нас возможно больше в пользу Америки, и поэтому даже в моих переговорах с президентом он играл отрицательную роль, заостряя спорные вопросы и заняв более непримиримую позицию, чем Рузвельт. Делает он это, очевидно, либо с целью отвести упреки в излишнем советофильстве, либо же чтобы доказать Госдепартаменту и Рузвельту, что, несмотря на свое советофильство или даже благодаря ему, он способен твердо защищать американские интересы. Мы должны побороть шантажистские наклонности Буллита, и это мы сможем сделать только выдержкой и спокойствием. Мы должны показать, что прекращение торговли с Америкой не производит на нас ожидаемого Буллитом впечатления, что оно бьет не по нам, а лишь по заинтересованным в торговле американцам».

Литвинов четко дал понять, что он не предлагает бойкотировать американскую торговлю. Напротив, если торговая корпорация «Амторг» может заключить контракты с американскими фирмами на выгодных условиях, то пусть это делает. Однако если США будут препятствовать торговым отношениям, СССР сможет обойтись без них. Литвинов велел встретиться с Рузвельтом, поскольку не мог сделать этого сам, и постараться убедить его принять советскую сторону[557]. В тот же день Крестинский также написал Трояновскому. Речь шла о повседневных делах, таких как приобретение рублей, размещение сотрудников американского посольства и так далее. Во всех этих вопросах советское правительство старалось, как могло, идти американцам навстречу[558]. Таким образом, в советской политике намечались какие-то сдвиги, но не в американской.

Конец «медового месяца»

Буллит считал иначе. Вскоре после встречи с Литвиновым 8 апреля он написал Рузвельту и предупредил его, что все идет не так, как надо:

«Перед моим приездом атмосфера медового месяца полностью исчезла. Как говорит Уайли: “Японцы серьезно нас подвели”. Русские уверены, что Япония не нападет на них этой весной или этим летом. У них больше нет необходимости в нашей срочной помощи, а под маской крепкой дружбы начинает проявляться враждебность ко всем капиталистическим странам. Нам необходимо работать с ними по формуле Клоделя: использовать метод осла, морковки и дубины».

Если бы Литвинов увидел это письмо, то он был ответил так же, как 8 апреля: СССР — не осел, и метод дубины с ним не сработает. Что касается «морковки», то посмотрим. В разговоре с Рузвельтом Буллит упомянул «недопонимания» (его слово) по различным темам, включая «дополнительные проценты по кредитам». СССР предсказуемо отреагировал на предложения Келли, но никто как будто не понимал этого с американской стороны. «Я полагаю, что единственным эффективным способом справиться с этим общим подходом, — продолжал Буллит, — может стать поддержание максимально дружеских личных отношений с русскими, но при этом необходимо дать им четко понять, что если они не хотят двигаться вперед и брать морковку, то они получат дубиной сзади». Конечно, это был путь к провалу. «В следующий раз, когда я буду обсуждать выплату долгов и требования с Литвиновым, я дам ему понять, что если СССР не хочет воспользоваться возможностями импортно-экспортного банка, то их с удовольствием использует японское правительство для финансирования крупных закупок в определенных областях американской тяжелой промышленности»[559].

Согласится ли Рузвельт? Буллит абсолютно ничего не понял и неправильно представил проблему. Литвинов отказался от предложения Келли, но предложил компромисс. Американцы застряли на своем изначальном варианте. Это позиция была неприемлема для Москвы и не имела никакого отношения к «враждебности ко всем капиталистическим странам». Рузвельт не отнесся к вопросу с большой серьезностью. «Меня крайне забавляют ваши пикирования с Литвиновым. Продолжайте работать так же хорошо!»[560] А надо было бы.

Хэлл полностью поддерживал позицию Буллита и полагал, что Литвинов «отказывается» выполнять условия соглашения, заключенного с Рузвельтом. Хэлл писал Буллиту, что, если торговый договор провалиться, японцы, скорее всего, будут очень довольны. «Казалось бы, Литвинов должен понимать необходимость сделать все возможное, чтобы сохранить преимущества, которые он получил, благодаря признанию и перспективам активной торговли»[561]. Хэлл полагал, что США оказывают СССР услугу и что американское правительство не получит никакой выгоды от улучшения советско-американских отношений. Таким образом, Литвинов правильно понял позицию США. Подход Хэлла и Буллита определенно вел их к провалу. Это не было проблемой для Госдепартамента. 16 апреля Трояновский встретился с Хэллом и пояснил позицию СССР по выплате долга. Литвинов не отказывается придерживаться договоренностей, достигнутых с Рузвельтом, сказал он. Хэлл немного сдал назад и признал, что есть недопонимание со стороны Госдепартамента[562].

Американско-советская ссора из-за выплаты долга и организации работы дипломатов США в России не была никак связана с более важными вопросами международной безопасности. Через неделю после того, как Литвинов отправил указания Трояновскому, эта тема снова вышла на передний план из-за военных действий японцев в Китае. 17 апреля министр иностранных дел Японии выступил с заявлением, согласно которому отношения между Японией и Китаем касались только этих двух стран и больше никого. Другими словами, США и СССР не должны