Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

В издании трудов Корнелия Агриппы 1567 года есть рисунок, показывающий, что сито было подвешено к ножницам таким образом, что режущие кромки лезвий касались внешнего края сита. Подвешенное таким образом сито способно совершать некоторые боковые движения или даже падать. Сито удерживалось только двумя средними пальцами

Wikimedia Commons

«Кручение хлеба» было не единственным способом узнать, кто вор, получая ответы «да» или «нет». Более того, этот метод не числился даже среди самых популярных: упоминания о нем в исторических источниках встречаются редко. Работающие по тому же принципу методы «сито и ножницы» и «книга и ключ» были гораздо более распространены. И это вполне логично, так как они не требовали особых усилий и задействовали доступные и крепкие предметы. Ритуал подробно описан в показаниях Уильяма Хасилвуда, священнослужителя XVI века. По-видимому, Уильям «взял сито и ножницы, повесил сито на острие ножниц и произнес следующие слова: Петром и Павлом заклинаю, как полагаешь, намекни на тех, кого в этом подозреваешь». Подобно хлебу, протыкаемому ножами, подвешенное сито поворачивалось в зависимости от того, виновен ли названный человек.

Беноццо Гоццоли. Святой Петр и Симон Волхв

1460. The Metropolitan Museum of Art

В повседневной жизни с помощью сита отсеивают плохое от хорошего. Это может объяснить, почему обычному бытовому предмету приписывали магические свойства. В обращении к святым Петру и Павлу тоже есть своя логика: ведунья Энн Беллетт из Вустершира даже утверждала, что именно они изобрели данный метод. Хотя в Библии нет ни одного упоминания о чем-то подобном, апокрифические тексты начиная со II века приписывают Петру ряд чудес, в том числе драматическое состязание между ним и знаменитым магом Симоном Волхвом. В Деяниях Петра рассказывается, что святой смог вернуть к жизни мертвого, в то время как Симон только делал вид, что воскрешает труп; кроме того, Петр с помощью молитвы успешно остановил Симона от полета в небесный рай. Средневековые люди знали о высшей заступнической силе Петра, что может объяснить, почему к нему обращались в заклинаниях.

В католической Европе, особенно до протестантской Реформации, святые считались посредниками между человеком и Богом и обладали необычайной силой. Обращение к ним за помощью было частью ортодоксальной христианской практики того времени, поэтому неудивительно, что к их силе взывали и для того, чтобы выявить воров. Люди, использующие сито и ножницы, помимо Петра и Павла могли обращаться и непосредственно к Святой Троице, произнося перед каждым вопросом «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Если вернуть пропажу было важнее, чем выяснить личность вора, могли обратиться к истории святой Елены (ок. 250–330 гг.) и тому, как она нашла Истинный Крест. Елена, мать римского императора Константина, в зрелом возрасте приняла христианство и стала крайне набожной. Она посвятила себя искоренению следов многобожия в Иерусалиме, заменив все храмы, посвященные римским богам, церквями. Согласно преданию, Елена приказала снести один из храмов и копать землю под ним. В результате были обнаружены три креста, и один из них, как показали последовавшие за этим чудеса, был тем самым, на котором умер Иисус. О находке Елены помнили в средневековой Европе и потому регулярно обращались к ней за помощью в поисках пропавших вещей, особенно, как предполагалось, закопанных. Во Фландрии XIV века, по-видимому, существовала практика, когда маг ложился на землю с расправленными в стороны руками, образуя тем самым форму креста, и повторял такое действие четыре раза в направлении всех сторон света. При этом он призывал землю выдать местонахождение потерянной вещи, подобно тому, как земля поглотила, а затем вернула Елене Истинный Крест.

Чима да Конельяно. Святая Елена

ок. 1495. National Gallery of Art

Церковные суды, как правило, не одобряли эти методы. В католической Европе подобные действия рассматривались как богохульство, поскольку они злоупотребляли божественной силой; в протестантских регионах обращение к святым опасно граничило с католическим суеверием. Тем не менее сами практикующие, похоже, не считали свое поведение неправильным. Уильям Хасилвуд, упомянутый выше, был духовным лицом и, несомненно, считал допустимым обращаться к Господу и христианским реликвиям. Подобное отношение, возможно, объясняет популярность метода «книга и ключ». В Псалтырь или Библию клали ключ, книгу зажимали между ладонями. При утвердительном ответе на вопрос книга должна была повернуться или ключ должен был выпасть. Как священные писания, Библия и Псалтырь обладали силой. Слова, сопровождающие ритуал, черпали энергию из того же источника. Чаще всего читался фрагмент 50-го псалма: “Si videbis furem, correbas cum eo, et cum adulterem portionem tuam ponebas” — «Если ты видел вора, то спешил вместе с ним и с прелюбодеем имел участие»[15]. Вполне вероятно, что именно поэтому отрывок использовался как заклинание для поиска пропавших вещей: в некотором смысле он призывает к божественной каре.

Другие маги предпочитали более простое заклинание Deus deorum («Бог богов»), обращаясь к высшей силе Вселенной, всевидящей и всеслышащей. То, что латинский вариант этой фразы использовался в Англии даже после разрыва с Римом в 1530-х годах, говорит о влиянии, которым обладал латинский язык: наряду с древнееврейским, арабским и греческим он считался могущественным по своей природе. По большому счету метод «книга и ключ» подходил только священнослужителям, имевшим свободный доступ к Библии или Псалтырю и, скорее всего, владевшим латынью. Как мы увидим далее, обучение ортодоксальным религиозным практикам могло применяться для менее традиционных целей, а иногда и для гораздо более неприятных, чем возвращение пропавших вещей. Однако тот факт, что священники были готовы использовать для этого святыни и священные писания, показывало их прихожанам, что в занятиях магией в принципе нет ничего осудительного. Священникам ежедневно приходилось соприкасаться со сверхъестественными силами во время церковных служб, молитв и причастия: будучи духовными экспертами в местных общинах, они подавали пример, где можно провести грань между приемлемым и неприемлемым в этом вопросе.

Центральное место, отведенное священникам в обществе, ставило их в выгодное положение для продажи магических услуг и, возможно, даже способствовало тому, чтобы она приносила результаты. Чтобы выполнять свои обязанности перед паствой, священникам требовалось глубоко понимать отношения в общественной и частной жизни. В католических регионах многое они узнавали во время исповедей, и по всей Европе к ним обращались как к судьям в общинных спорах и, конечно, для проведения христианских обрядов при рождении, браке и смерти. Кроме того, чаще всего их уровень образования был выше, чем у большинства жителей деревни: даже с самым начальным религиозным образованием они, по крайней мере, владели основами грамоты и латинским языком. Их духовный авторитет, знания и, что особенно важно, право вмешиваться в дела прихожан идеально подходили для