Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

«давала мужу либо рыбу, умершую в ее влагалище, либо хлеб, приготовленный на ее ягодицах с кровью, либо менструальную кровь, чтобы его любовь разгорелась сильнее»[21]. Впервые этот метод упоминается в книге канонического права XI века, предупреждающей церковников о разнообразии аморальных поступков, которые могут совершать женщины. Как бы странно все ни звучало для нас сегодня, для средневековых людей способ казался вполне логичным: это была попытка установить симпатию между мужчиной и женщиной через употребление им ее крови и других телесных жидкостей. Кровь, в частности, обладала большой силой в христианской культуре: ведь именно кровь Христа омыла грехи человечества. В медицинском смысле она была также гумором, то есть физическим элементом, наполняющим тело человека теплом и энергией. Более того, кровь давала жизнь: по мнению греческого врача Галена, она была основой, из которой формировались сперма и грудное молоко. Таким образом, используя менструальную кровь, чтобы приворожить мужчину, женщина обращалась к мощному интимному материалу, по своей природе связанному с сексом, страстью и зарождением жизни[22].

Раскрашенная гравюра Л. Труши по Ф. Хейману. Человек оккультного знания приходит в дом сапожника и его жены: сапожник оскорбляет его, жена защищает его

1743. Wellcome Collection

Большое значение имел и хлеб. Он был одним из важнейших продуктов питания и опять же наделялся сверхъестественной силой, так как использовался в таинстве евхаристии. Ручное замешивание хлеба также было важно для ритуала, поскольку при этом женщина передавала тесту часть своей сущности, особенно если она месила его задом, перед тем как испечь для возлюбленного. Такому хлебу часто давали название «ягодичный» или «моллюсковый», что еще больше подчеркивает его сексуальную природу: «моллюски» — это устаревшее жаргонное обозначение малых половых губ[23]. Практика введения рыбы во влагалище, пожалуй, не требует дополнительных пояснений[24].

К счастью, на этом способы не исчерпывались. Существовало множество любовных зелий, и их можно было как приготовить в домашних условиях, так и приобрести у ведунов. В 1582 году Суэйн из Кента хвасталась, что у нее есть рецепт напитка, настолько сильнодействующего, что «стоит ей дать его любому молодому человеку, который ей понравится, как он тут же влюбится в нее». В Лондоне примерно в то же время колдун Джон Престолл сделал имя на том, что продавал такие напитки влюбленным юношам и девушкам. Он утверждал, что пользовался из-за этого таким уважением, что «его никогда бы не казнили [за колдовство]… потому что 500 джентльменов скорее лягут на его пути к виселице», чем позволят ему умереть.

Что же делало эти напитки настолько действенными? Их состав варьировался в зависимости от того, кто их готовил, но, скорее всего, они содержали ингредиенты, повышающие температуру. Это основывалось на убеждении, что разгоряченные тела более склонны к вожделению. Начиная с XVI века считалось, что перец, корица и чабер обладают согревающими свойствами и являются основными афродизиаками. Дикая трехцветная фиалка, также известная как анютины глазки, прославилась своим соком, пробуждающим похоть, и появляется в шекспировском «Сне в летнюю ночь» как растение, заставляющее Титанию влюбиться в первое встреченное существо. Добавить эти ингредиенты в вино, пиво или мед, примешать телесные жидкости ухажера (кровь, слюну, возможно, даже сперму) и поднести получившийся напиток объекту страсти — вот, пожалуй, один из самых распространенных способов магического обольщения.

Другие любовные зелья кажутся более мудреными. В «Пикатриксе» — книге, популярной в Европе с середины XV века, — описан сложный ритуал приворота женщины:

Взять по две унции сушеной заячьей крови и волчьего мозга, три грана[25] топленого жира крупного рогатого скота, по два грана янтаря и мускатного ореха, три грана камфары и две унции крови того, кто проводит ритуал (точнее, от чьего имени он проводится). Поставить эту кровь в металлическом сосуде на огонь. Как только она нагреется, добавить остальные ингредиенты. Снять с огня и смешать с вином или медом, с мясом, или птицей, или с любым другим блюдом. При этом сконцентрировать все внимание на женщине, на которую направлен ритуал. Затем взять небольшое количество ладана и столько же гальбана и бросить их в огонь. Пока поднимается дым, произнести: «Ye Deyluz, Menydez, Catrudiz, Mebduliz, Huenehenilez![26] Силой этих духов и этого зелья я управляю разумом и эмоциями женщины N. Я смешиваю ее разум и эмоции с чувством тревоги как при бодрствовании и сне, так и когда она идет, стоит или сидит. Да не будет ей покоя, пока она не подчинится тем духам, к которым мы взываем: Hueheyulez, Heyediz, Cayimuz, Hendeliz!»

Проделав все перечисленное, дайте съесть всю смесь той, кому пожелаете. Пока это зелье будет находиться в желудке женщины, она не сможет найти покоя — ее охватит сильная эмоция. Подчиняясь ей, она отправится туда, куда вы захотите.

Некоторые другие записи в «Пикатриксе» и тот факт, что он распространялся на латинском языке, позволяют предположить, что книга предназначалась для мужчин, однако рыбные ужины и «ягодичный» хлеб указывают на то, что желание найти сексуального партнера не ограничивалось одним полом. «Пикатрикс» и другие тексты также свидетельствуют, что привороты предназначались не только для случайного секса, но и для того, чтобы склонить кого-то к браку. Например, в руководстве по проведению исповеди Джона Кентского, написанном около 1215 года, священникам надлежало спрашивать прихожан, использовали ли они колдовство «до брака, чтобы заполучить кого-то в качестве жены или узнать, кто тебе предназначен [в качестве невесты]». Еще в «Пикатриксе» есть заклинание для создания «идеальных, прочных любовных отношений между двумя [людьми]». Таким образом, обольщение могло стать первым шагом на пути к предложению руки и сердца. Не стоит забывать, что заключение брака в то время не являлось строго официальной процедурой: хватало устного договора, при условии, что были свидетели, подтверждающие согласие на партнерство. Если хотелось сделать кого-то супругом, достаточно было просто накормить его зельем, пробуждающим безотчетное вожделение, и это могло сработать.

Однако секс не всегда гарантировал свадьбу. Что, если на пути вставали рациональные соображения, связанные с личностью или деньгами? В Средневековье и раннее Новое время финансовые перспективы значили даже больше, чем сегодня: тот, у кого имелись средства содержать домашнее хозяйство и нескольких детей, вероятно, занимал лидирующую позицию в списке женщины. Но и для мужчины особенно привлекательной представлялась невеста, которая могла принести в дом значительное приданое, будь то деньги, мебель, земля или скот. Играли важную роль и внешность, и добрый нрав, хотя истинный характер раскрывался только после заключения брака.

Большие черные кошки воют, когда голые ведьмы поднимаются в ночь над