Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

колдунам или прорицателям, чтобы те использовали зелья или заклинания. И я слышал, что многие женщины именно так и поступают. Они заставляют своих заколдованных мужей день и ночь носить штаны на голове; или делают в куске сыра множество отверстий, который потом дают съесть мужу; или собирают ремни мужа, связывают их и вывешивают на улицу на ночь; или заставляют бедолагу всю ночь стоять голым под накидкой, если это позволяет погода, и тому подобное[33].

Альтернативой таким методам было выявить ведьму, наколдовавшую импотенцию, и попытаться снять проклятие с помощью отражающего или «расколдовывающего» заклинания. Заказчиком подобного заклинания, как часто подозревали, выступала брошенная возлюбленная или другой человек от ее имени — для нее это часто служило последней надеждой. Если мужчина нарушил обещание жениться и его не удавалось уговорить вернуться, чары импотенции могли стать как способом отомстить, обеспечивающим личное и публичное унижение мужчины, так и последней попыткой вернуть его. Поскольку импотенция считалась уважительной причиной аннулировать брак, подобные заклинания могли разрушить его еще до начала. Какие-то из них были весьма изощренными и гарантировали, что объект станет импотентом только с новой женой; например, распространенный заговор предполагал завязывание узлов на веревке, которую бросали под ноги молодоженам во время свадебного танца. Стоило жениху переступить через узлы, как его гениталии «завязывались», — предполагалось, что это будет действовать только с его новой невестой. Если в результате брак не удавался, первоначальная возлюбленная могла вернуть себе партнера, который с ней не страдал бы от импотенции.

Вопросы фертильности и верности объяснялись стремлением к стабильности и счастью. Как и во все времена, счастье не подразумевалось по умолчанию. Даже если у женщины были благополучный супруг, дети и семейный очаг, ей все равно могло не хватать доброты и ласки. Иногда несчастливые в браке супруги были готовы пойти на крайние меры, пытаясь исправить ситуацию.

Элис Саттилл, кажется, в сотый раз за день оглянулась на дверь. Колокола Кентерберийского собора уже давно пробили час, а она все еще с нетерпением ждала посетителя. Он обещал, что придет сегодня — и принесет то, что должно сделать ее жизнь счастливой или хотя бы немного более сносной.

Она ждала Томаса Фэнсома — практикующего врача, служебного мага и, в конце концов, ее конфидента. Они познакомились несколькими месяцами ранее, в 1590 году, первоначально для лечения одного из заболеваний Элис. После приема лекарства он надолго задержался у нее, чтобы побеседовать, и впоследствии неоднократно возвращался по ее просьбе. Она поделилась с Томасом, что не ее физическое здоровье было главной проблемой, а то, что она глубоко несчастна. Элис вышла замуж за человека, который ее не любил и даже не приближался к ней иначе как с жестокими намерениями, и жизнь начала ей казаться невыносимой. Она не знала, что делать. В протестантской Англии развод разрешался, но процедура была дорогой и сложной, недоступной большинству людей. Из неудачного брака чаще просто сбегали, однако обычно этим способом пользовались мужчины, у женщин же, как правило, не было финансовых и иных возможностей исчезнуть. Общество также удерживало их (как и мужчин) от разрыва неудачных отношений: даже простое расставание, не говоря уже о супружеской измене, могло превратить уважаемого человека в изгоя.

Элис не считала это выходом, но тем не менее чувствовала себя достаточно несчастной, чтобы обратиться за помощью. После ареста за «колдовство» Фэнсом утверждал, что согласился помочь Саттилл, так как, «пока он не сделал этого, она не давала ему покоя» — настолько настойчиво она требовала его вмешательства. Но, как бы то ни было, он получил вознаграждение за свою работу: как оказалось, на протяжении всего их знакомства он принимал продукты, одежду и деньги, а однажды даже кольцо. В конце концов Фэнсом уступил просьбам Саттилл и дал ей бумажку с «различными молитвами», чтобы носить ее на шее. Одна из служанок Элис уверяла, что та никогда не снимала ее, даже на ночь. Этот небольшой амулет должен был заставить мужа, Уильяма, полюбить ее[34].

Письменные привороты, по-видимому, были довольно распространенным средством любовной магии. В 1670-х годах Питер Бэнкс бойко промышлял продажей магических контрактов, которые должны были расположить мужа к жене. Однако, как это и происходит с контрактами, действие чар Бэнкса заканчивалось по истечении определенного времени, и жене предлагалось оплатить «продление» заклинания. Одна из его клиенток, Джейн Кроссби, купила контракт на год за десять шиллингов и две новые рубашки, и он отлично подействовал. Но когда в конце года она отказалась продлевать заклинание — возможно, решив, что муж все-таки изменился, — тот тут же стал прежним[35].

Подобные договоры и письменные заклинания были дорогими. Обычно их предлагали мужчины, владеющие грамотой для составления молитв, а также, вероятно, астрологическими познаниями, чтобы подкрепить их силу соответствующими созвездиями. Многие несчастливые жены не могли ни позволить себе такие заклятия, ни найти людей с навыками, необходимыми, чтобы их составить. Подобных специалистов было легче отыскать в больших городах. И в действительности Томас Фэнсом и Питер Бэнкс там и работали — в Кентербери и Ньюкасле соответственно. В распоряжении клиентов из сельской местности оставались домашние методы. В 1470-х годах Джоан Сквайер обратилась к более дешевому способу: постирать рубашки мужа в святой воде. Она советовала соседкам последовать ее примеру, так как с тех пор он стал «смиренным и слушал ее волю» и с ним стало гораздо легче жить[36].

Варлаам и Иосафат

1469. The J. Paul Getty Museum, Los Angeles, Ms. Ludwig XV 9 (83.MR.179) fol. 159v

Хотя Джоан осталась довольна своим решением, в глазах церковных властей она совершила двойной проступок. Скорее всего, она взяла воду из купели приходской церкви, и так делала не она одна. Бытовало мнение, что святая вода обладает необыкновенной силой, поэтому купели в Средневековье часто запирались, чтобы люди не использовали воду для орошения посевов или исцеления недугов.

Однако еще менее приемлемым было стремление Джоан навязать свою волю мужу. Это означало опасную попытку попрать божественную иерархию «мужа над женой», «мужчины над женщиной», на которой покоилось общество.

Страх того, что женщины возьмут мужей под контроль, может объяснить, почему применение любовной брачной магии так часто перерастало в судебные процессы и обвинения в покушении на убийство. Именно это произошло с Элис Саттилл. Хотя и она, и Фэнсом утверждали, что «отличающиеся молитвы» на ее шее должны были сделать Уильяма добрым и любящим, их все равно изначально обвинили в попытке убийства. Неизвестно, было ли обвинение правдой: вполне возможно, что Элис сначала пыталась наладить отношения, а когда это не удалось,