Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

жестокой могла быть магия. Некоторые любовные заклинания, использовавшиеся мужчинами, вызывали особенную обеспокоенность. Хотя часть из них прибегала к зельям, подобным описанным выше, другие выбирали более откровенные методы принуждения. В качестве примера можно привести случай Уильяма Диверса, жителя Кентербери, искавшего любовь в 1590-х годах.

Диверс проявлял желание и готовность жениться. Он даже знал, кого хочет видеть своей невестой: Элизабет, дочь Агнес Уильямс из прихода Святого Павла в Кентербери. Учитывая, что переговоры о браке вела Агнес, можно предположить, что у Элизабет не было ни отца, ни дяди, ни старших братьев, которые бы несли за нее ответственность. Вероятно, это делало ее легкой добычей, а возможно и привлекательной, если она как единственный ребенок наследовала бы имущество родителей. В любом случае Диверс, похоже, был гораздо больше заинтересован в этом союзе, чем Уильямсы. Он обратился к знакомому с просьбой выступить в качестве посредника между ним, матерью и дочерью. Это было обычным явлением в брачных переговорах: такие деликатные темы, как приданое, вдовья часть (сумма, которую получит жена в случае вдовства) и доли (размер наследственного имущества, передаваемого в браке), требовали обсуждения, и часто это проводилось представителями потенциальной пары. Так как слова обладали юридической значимостью, в любой сделке свидетели играли важную роль, поэтому неудивительно, что Диверс выбрал двух уважаемых людей, которые представляли его перед Агнес и Элизабет: Уильяма Уолсолла, служителя церкви Святого Павла, и мистера Ральфа Гроува, джентльмена из того же прихода.

Поначалу казалось, что сватовство идет успешно: Уолсолл и Гроув оказались честными людьми, придавшими вес просьбе Диверса. Агнес принимала знаки внимания от имени Элизабет, и казалось, что скоро объявят о помолвке. Но Элизабет уклонялась от ответа, и договориться не удавалось. Возможно, Диверс был разочарован, а может, Уолсоллу стало скучно: так или иначе, ухаживания переросли в угрозы. Хотя впоследствии Уолсолл отрицал это в суде, Уильямсы утверждали, что он был слишком настойчив. Когда Агнес не дала согласия на брак дочери, Уолсолл взял новый курс, заявив ей: «Если вы… не дадите согласия на то, чтобы Уильям Диверс взял вашу дочь Элизабет, я… так с вами поступлю, что ваш разум не обретет покоя на протяжении всего дня, а ночью вас будут мучить и досаждать тяжелые зрелища и звуки».

Он не уточнил, как именно это должно случиться, но, похоже, Диверс угрожал вызвать демона, чтобы тот мучил Агнес. Как человек грамотный — Уолсолл был служителем, — он мог иметь доступ к формам церемониальной магии, включая магические книги вроде «Пикатрикса», недоступные большинству населения. В этих текстах содержались заклинания, часто включающие сложные ритуалы на латыни, арабском и иврите, а также тщательный расчет расположения планет для вызова духов, чтобы исполнить волю заклинателя. Остается только догадываться, действительно ли Уолсолл обладал способностью вызывать демонов, но он вполне мог опираться на свою репутацию ученого мужа, чтобы по крайней мере сделать вид, что способен ими управлять[29].

Жак Калло. Св. Киприан и св. Иустина, мученица, из “Les Images De Tous Les Saincts et Saintes de L’Année” («Образы всех святых и религиозных событий года»)

1636. The Metropolitan Museum of Art

Тактика угроз и принуждения, похоже, использовалась почти исключительно мужчинами и иногда приносила результаты. Агнес Уильямс пожаловалась на чрезмерные действия Уолсолла, и он был вынужден остановиться. Эдете Бест не так повезло. В 1585 году Джон Мири, студент юридического факультета лондонского университета Темпл, пытался ее соблазнить. Мири угрожал, что если Бест не переспит с ним, то он станет мучить ее видениями дьявола, пока не сведет с ума. Несмотря на то что Эдета была замужней женщиной, а Мири получил предупреждение от ее слуги держаться от нее подальше, из-за угроз она согласилась на интрижку. Действительно ли она пережила такое видение — сегодня под этим понимают психосоматическую травму, — не так уж важно: многих женщин принуждали к браку подобными способами, но демонические любовные заклинания, безусловно, были стратегией некоторых мужчин, чтобы приворожить потенциальных партнерш. Можно с уверенностью предположить, что такие браки вряд ли оказывались счастливыми, но, как мы увидим дальше, и на этот случай находились заклинания.

В целом к магии, способствующей зачатию, власти относились достаточно снисходительно — возможно, потому, что она приносила положительный для общества результат. Дети оставались неотъемлемой частью романтических отношений того времени. Хотя беременность была почти неизбежным следствием секса — методы контрацепции не могли похвастаться надежностью, — дети становились одновременно и надеждой, и целью замужества. Кроме того, они играли важную роль в хозяйстве. С юного возраста они ухаживали за скотом, помогали готовить еду и присматривали за младшими братьями и сестрами. Ожидалось, что отпрыски, достигнув зрелости, будут поддерживать пожилых родителей. Дети, заключая брак, кроме всего прочего, помогали формировать союзы между семьями. Для тех, кому посчастливилось иметь наследство и титулы, потомство было средством продолжения династии. Помимо того, что детей хотели просто из-за любви к детям, они оставались важной составляющей успешной жизни.

А что, если пара не имела детей? Хотя было широко известно, что мужчины могут страдать бесплодием, социальное давление и прилагающееся к нему чувство стыда из-за неспособности зачать ребенка, вероятно, ощущали на себе в большей степени именно женщины. В каноническом праве бесплодие считалось веским основанием, чтобы аннулировать брак, а это еще больше усиливало давление — особенно на знатных женщин, чья способность подарить мужу наследника была одним из главных показателей их ценности. Элеонора Кобем, вторая жена Хамфри, герцога Глостера, похоже, испытала это на себе в полной мере.

Брак Элеоноры с Хамфри стал неожиданностью. Он был сыном Генриха IV, братом Генриха V, героя битвы при Азенкуре, и дядей Генриха VI. Помимо знатной родословной, Хамфри был влиятельным и умным человеком. Он исполнял обязанности регента Англии, пока его племянник не достиг совершеннолетия, и руководил армиями своего брата во Франции во время Столетней войны. Происхождение Элеоноры впечатляло меньше. Она была дочерью сэра Реджинальда Кобема из Стерборо, относительно мелкого рыцаря, не входившего в сословие аристократов-пэров. С точки зрения земельных владений и связей Хамфри, конечно, мог бы добиться большего.

Но они полюбили друг друга. Элеонора была образованна, красива и обаятельна — намного больше, чем первая жена Хамфри, Якоба, графиня Эно. Тот союз заключили по расчету: Якоба незадолго до того аннулировала свой брак с Жаном IV, герцогом Брабантским, и искала нового покровителя. Хамфри приглянулись наследственные земли Якобы в Эно. Однако претендовать на них оказалось сложнее, чем он предполагал, и, когда его дипломатические миссии потерпели неудачу, он нашел утешение в объятиях Элеоноры. Их роман окончательно убедил Хамфри расторгнуть брак с Якобой, и в 1428 году