Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

Острожность, которую Митридат проявлял в борье за Каппадокию, отечественные исследователи объясняют его дальновидностью и стремлением с пропагандистскими целями, выставить себя жертвой римской агрессии[74]. В данном случае, мне кажется, важно обратить внимание на еще один аспект проблемы: причины, по которым Митридат начал борьбу за Каппадокию в 104 г. до н. э. Ответ на этот вопрос не такой очевидный, как может показаться. Античные авторы убеждены в экспансионистских планах Понта. Помпей Трог пишет, что «Митридат страстно жаждал завладеть» Каппадокией (Just. XXXVIII. 1, 1), а Аппиан дает понять, что Митридат продолжал политику своего отца, который «сделал вторжение в Каппадокию, как будто это была чужая земля» (Арр. Mithr. 10). Так же рассуждают и современные историки. Сапрыкин пишет о стремлении понтийских царей добиться «выполнения главной исторической миссии династии Митридатидов – реставрации в полном объеме всех наследственных владений предков Отанидов и Ахеменидов в Малой Азии»[75].

Может быть, это и правильно, но кажутся странными некоторые обстоятельства. Начнем с вопроса о времени и обстоятельствах убийства Ариарата VI. В отечественной историографии почти не ставится под сомнение причастность Митридата к этому убийству. Бикерман датировал смерть Ариарата VI – 111 г. до н. э.[76] – в этом случае можно говорить о возможном участии царя Понта в заговоре. Однако, опираясь на нумизматический материал, исследователи определили дату убийства Ариарата VI – 116 г. до н. э.[77] Дело в том, что известны монеты 15 года его правления, и так как он вступил на престол в 131 г. до н. э., то последний год его жизни – 116 г. до н. э. Это сразу вызывает логическое противоречие – в этот период Митридат Евпатор еще не мог определять политику Понта, а в Синопе до 113 г. до н. э. правила Лаодика Старшая. Учитывая это обстоятельство, Сапрыкин предлагает считать датой смерти Эврегета 123 г. до н. э., а приход Митридата VI к власти датировать 117 г. до н. э.[78] Есть, правда, и другая возможность – усомниться в свидетельстве Помпея Трога о причастности к убийству Ариарата именно Митридата[79], и предположить, что каппадокийская Лаодика, по разным причинам, решила следовать примеру матери, Лаодики Старшей, и избавиться от мужа. Если мы откажемся от хронологии С.Ю. Сапрыкина и вслед за Е.А. Молевым[80], О.Л. Габелко[81] и К.Л. Гуленковым[82] будем считать, что Митридат пришел к власти около 120 г. до н. э., то надо так и сделать. Но в этом случае мы не увидим никакой изначально экспансионистской политики Митридата по отношению к Каппадокии.

Но главное другое. Около 106 г. до н. э., как уже говорилось, Митридат совершает поездку в Азию и Вифинию, и это вписывается в его гипотетические планы по борьбе с Римом. Затем понтийский и вифинский цари вместе захватывают Пафлагонию, что также вписывается в общий замысел Митридата – движения на запад, к Фригии и проливам. И попытка Митридата в 91 г. до н. э. посадить на престол Вифинии своего ставленника, Хреста, тоже кажется логичной. Но вот длившийся более 10 лет конфликт вокруг Каппадокии не совсем согласуется с этим курсом. Борьба отвлекала на себя много времени и сил, и, на первый взгляд, непонятно, что она давала Митридату. Пока римляне контролируют Азию и Киликию, прочный контроль понтийцев за Каппадокией все равно невозможен, а изгнание римлян из Азии неизбежно приведет к обладанию и этой страной.

Кажется, что Митридат понимал это – вторжение понтийцев в Каппадокию произошло, только после того как царица этой страны неожиданно заключила союз с Никомедом. Во-первых, это означало, что «друг Рима» царь Вифинии разорвал соглашение с Понтом, которое было у него в 106–104 гг. до н. э. Во-вторых, фактически это нарушало сформировавшееся к тому времени разделение сфер влияния. Иными словами, получается, что конфликт за Каппадокию начал не Митридат, а Никомед III и Лаодика. В чем реальная причина этого конфликта? О.Л. Габелко предполагает, что каппадокийская царица, с одной стороны, руководствовалась нежеланием допустить окончательное подчинение своей страны Понту, а с другой – опасалась за свою личную судьбу, страх «ей могла внушить чрезвычайная жестокость Митридата в отношении своих близких» (к тому времени он убил свою мать, брата и жену)[83]. Собственно, исследователь в данном случае идет вслед за Помпеем Трогом, который пишет, что «Митридат, начав со злодейского убийства жены, решил, что необходимо уничтожить сыновей другой своей сестры, тоже Лаодики», жены царя Каппадокии Ариарата (Just. XXXVIII. 1,1).

В принципе это возможно, но следует помнить, что все эти убийства – по всей видимости, результат борьбы в Синопе между проримской и антиримской группировками, о чем сам же Помпей Трог и сообщал (Just. XXXVII. 2,4; 3.7). Получается поэтому, что, выстраивая связь между этими событиями в Синопе и союзом Лаодики с Никомедом III, мы вынуждены признать, что и выступление царицы Каппадокии против своего брата – часть более общего конфликта в этой семье между сторонниками и противниками Рима. Если сказать точнее, то это отражение политической борьбы в правящих кругах и Понта, и Каппадокии, и Вифинии, и причина этого конфликта – в том, что курс Митридата на подготовку к войне с Римом должен был вызвать размежевание в политических элитах государств Малой Азии. Только так можно объяснить, почему царь Понта оказался втянут в борьбу за Каппадокию, в которой он первоначально не участвовал.

Перед началом войны царю удалось заключить союз с Тиграном: «Узнав об этом, Митридат заключил с Тиграном союз, намереваясь вести войну против римлян. Союзники договорились между собой, что города и сельские местности достанутся Митридату, а пленники и все, что можно увезти с собой, – Тиграну» (Just. XXXVIII. 3,7). «Другом Митридата» Пелопид признает и царя Парфии Аршака. Кроме того, было хорошо известно о планах заключить союз с Птолемеями и Селевкидами: «царям Египта и Сирии он все время посылает посольства, старясь привлечь их на свою сторону». Как известно, его дочери были просватаны за царей Египта и Кипра. В апокрифическом письме Митридата Аршаку Саллюстий пишет о союзе понтийцев и критян. Наконец, известно о союзе Митридата с фракийцами и бастранами. Иными словами, «Митридат подготовил к боям против Рима весь Восток».

Первая война

Компания 89–88 года до Н.Э

Ход Первой Митридатовой войны подробно описан Плутархом и Аппианом. Последний рассказывает, что к началу Первой войны у Митридата «его собственного войска было 250 000 и 40 000 всадников» (Арр. Mithr. 17). Кроме того, вспомогательные войска привел к нему сын самого Митридата Аркафий из Малой Армении – 10 000 всадников и Дорилай… выстроенных в фаланги, а Кратер – 130 боевых колесниц» (Арр. Mithr. 17)[84].

Противники Понта собирали войско из «Вифинии, Каппадокии, Пафлагонии и из галатов, живших в Азии», в результате они были разделены на три корпуса, которыми командовали три римских полководца: «Кассий [стоял] в середине Вифинии и Галатии, Маний – там, где Митридату был наиболее легкий путь вторжения в Вифинию, а Оппий, второй военачальник, – у границ Каппадокии, имея каждый из них по 4000 всадников и пехоты около 40 000». Кроме того, у вифинского царя Никомеда (союзника Рима) было 50 000 пеших и 6000 всадников (Арр. Mithr. 17). Иными словами, всего 170 тыс. пехоты и 18 тыс. конницы.

Трудно понять планы римских полководцев. Решения римляне принимали спокойно и дефицита времени не испытывали: «Когда у них их собственное войско, которое было у Люция Кассия, правителя Азии, было уже готово и собрались все союзные войска, они разделили всю массу солдат и стали тремя лагерями» (Арр. Mithr. 17). С одной стороны год назад вифинские войска уже вторгались в Понт, и Митридат отступил без боя – можно было ожидать, что он сейчас прибегнет к той же тактике, тем более что официально война сенатом и народным собранием еще не была объявлена. В этом случае можно предполагать, что Никомед и Маний планировали нанести главный удар, а армия Кассия – наносить удар по Понту с фланга. Оппий должен был очистить Каппадокию от войск сына Митридата Ариарата, который к тому времени снова захватил эту страну.

Учитывал ли