Запретная. Враг отца - Марианна Кисс

Да, на её месте я бы тут тоже не остался.

Мы вышли из дома. Она сама, без каких-либо слов пошла на выход, села в машину и хлопнула дверью.

— Если, не дай бог, ты её обидишь, будешь иметь дело со мной! — кричит с крыльца пьяный папаша.

Я обернулся. Мерзкое зрелище. Он гуляет, как только сбагрил дочь из дома.

Мерзавец. Подлец. Настоящая мразь.

Сел в машину довернул ключ и вырулил от высокого забора. Через некоторое время услышал с заднего сидения всхлипывания и шмыганье носом. Конечно, тут любая дочь заплачет.

Софья

Машина отъехала от моего дома, и я сразу почувствовала, что больше не могу сдержать слёз.

Как так? Почему папа так поступает? Почему так себя ведёт?

Сегодня такой день, рушиться всё — мои мечты и цели, моё видение мира, знание моего отца. Оказывается, я его совсем не знаю.

Я думала, сейчас вернусь, а он будет биться в истерике плакать, чтобы не отпустить меня второй раз из дома, а он гуляет, пригласил шлюх.

Боже, я потёрла ладонью щёку и в темноте салона глянула на мужчину, сидящего за рулём. Увидела его тёмный взгляд в зеркале заднего вида. В этом взгляде даже сочувствие.

Ужасно увидеть отца в таком виде. Получается, он совсем не страдает. Просто отдал меня этому мужчине и наслаждается свободой, раз меня в доме больше нет.

Я тяжело вздохнула, даже всхлипнула и снова помола на себе сосредоточенный взгляд.

— Так что, ужинать едем? — проговорил хрипло.

— Как хотите, — я отвела от зеркала взгляд, глянула в окно на пролетающие мимо огни города…

8

Софья

Подъехали к заведению. Это ресторан. Помню я бывала тут когда-то с отцом. Праздновали чей-то юбилей, такого же высокопоставленного чиновника, как мой отец.

Мне нравится бывать на таких мероприятиях, когда собирается практически вся городская элита. Когда я могу блеснуть своей красотой и иногда даже талантом. Мой папа просит меня играть и вся эта толпа гостей тихо слушает.

Я люблю моменты, когда публика замирает от восторга, не в состоянии шевелиться и даже дышать, когда я играю. Это моя жизнь. Ради таких моментов я занимаюсь днём и ночью, чтобы быть лучшей…

— Пойдём, — Давид открыл дверь и вышел из машины.

Секунду я смотрю как он идёт по дорожке ко входу в ресторан. С удивлением понимаю, с того момента как я увидела его сегодня впервые и до вот этого самого момента, он стал каким-то необычайно близким мне человеком. И хоть мы почти не сказала друг другу и пары десятков слов, я несомненно нахожусь под его властью, его ненавязчивым, но таким значительным влиянием.

Дернула ручку двери, вышла из машины, поправила платье. На мне всё ещё то платье, которое я надела для ужина. Давид окинул меня удовлетворенным взглядом, кивнул и повернулся. Швейцар открыл нам дверь.

— Добро пожаловать.

Мы вошли. Сразу к нам поспешил администратор.

— Добрый день, Давид Сергеевич. Ваш столик свободен, прошу вас.

Давид обернулся, жестом позвал меня следовать за собой. Но мне и не нужно было этого жеста, я иду за ним, словно понимаю, другого пути нет.

Прошли к дальнему столику. Давид подвинул стул, я села.

Официант оставил карту вин и меню.

— Ну что же, поужинаем, — Давид взял папку пробежал взглядом, — я очень голоден, а значит, буду… так, на закуску… — тут он заметил, что я сижу отстранённо смотрю на вазочку с тремя короткими белыми розочками, — Софья, хватит играть роль жертвы, не делай вид, будто ты не знала, что твой отец…

— Не знала, — выдохнула я.

— Ну, тогда мне жаль, — равнодушно пожал плечом, — когда-то ты должна была это узнать.

— Этим вы его шантажируете? — я глянул ему в глаза.

— Что? А. Нет. У него есть ещё куча других грехов. Это самый невинный из тех, что я знаю.

— А что вы знаете?

— Ну, если это тебе так интересно, могу сказать, что папа твой, проворовался. На государственных сделках он неплохо подзаработал и вывел деньги заграницу. А когда его прижали немного, он свалил всё на меня, не безвозмездно, конечно. Не представляешь, мне пришлось отсидеть за твоего папашу. Но если бы сел он, то ему пятнашка точно бы светила.

— И что вы, вот так спокойно позволили себя посадить, хоть были и не виноваты? — гордо смотрю в глаза Давида.

— Ну, почему не виноват, виноват, но не настолько, насколько меня посадили. Я мог вообще отделаться штрафом и условным сроком… в общем, все эти подробности сейчас не хочу вспоминать, что было то прошло.

— Хорошо, могу понять, что вы злы на моего отца и решили ему отомстить, но он предлагал вам деньги…

— Во-первых, столько, сколько он мне собирался вернуть, никак не покрыло бы то, что я потерял. Во-вторых, тут дело даже не в деньгах.

— Вы могли просто заложить его, но вы этого не сделали, почему?

— Тогда я тоже хотел бы спросить себя — почему? Сказал, я не хочу больше об этом говорить. Выяснили и хватит…

— Но, простите, я задам последний вопрос — я вам зачем?

Его лицо вдруг стало суровым. Давид взял меню и снова погрузился в свои мысли.

Думаю, он не может ответить, потому что явно что-то скрывает.

Но я понимаю это по своему — он хочет, чтобы я ему принадлежала. Он тайно влюблён в меня, но всеми силами пытается этого не показать.

А что если это и есть выход? Что если он и есть моя судьба?

Я посмотрела на его серьёзное лицо… наверное, я сама себе не могу признаться тоже. Есть в нем что-то такое, что тянет меня смотреть на него, отрывать взгляд, а потом снова смотреть…

Давид

— Ты мне за тем, чтобы выполнять все мои приказы, — я захлопнул меню и положил его на стол.

— Приказы? — она нахмурилась, если можно так сказать, на сведённые немного брови.

Она как будто в игрушки играет. То плачет, то вдруг забывает, что только что была несчастна, глядя на своего полуголого папашу.

Сказано, она как не от мира сего. Хорошо, что она предназначена не для меня, а для Беса. Я люблю более приземлённых женщин, девушек, не таких любознательных, переменчиво-эмоциональных. Более глупых, прямолинейных и, конечно, более сексуальных.

А тут как не разглядываю, как не хочу представить её в постели… получается, но с трудом. Красивая, но какая-то… не моя, что ли, порода не из тех.

Да. Я столько