Последняя капля слезы - Габдулла Мухамедгарифович Тукай

бедный народ,

Весна твоя, день твой цветущий придёт?

Тогда ли, когда я умру и потом,

Быть может, воскресну, но в мире ином?!

Государственной думе

(На мотив песни «Ой, душенька Нагима…»)

Что ж ты быстро пала, Дума,

Землю-волю не дала?

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Что ж ты рано так увяла,

Хоть ещё не расцвела?

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Что ж ты нас не пожалела

И оставила в цепях?

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Что ж начальников жестоких

Не разбила в пух и прах?

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Что ж подверглась ты разгону,

Их самих не разогнав?

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Что ж ты гнёту покорилась

И своих лишилась прав?

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Безземельному бедняге

Говорила: «Не тужи!»

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума.

Обнадёжила, сулила,

Где ж земля-то? Покажи!

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Полномочных депутатов

Царь, как мошек, разогнал.

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Только кукиш показал им

Самый важный генерал.

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Время, братцы, шевелиться,

Верьте, правду мы найдём!

Ах ты, Дума, Дума, Дума,

Мало дела, много шума!

Час придёт, и назовётся

Злое – злом, добро – добром.

Ах ты, Дума, Дума, Дума.

Мало дела, много шума!

К народу

Мысли все и днём и ночью о тебе, народ родной!

Я здоров, когда здоров ты, болен ты – и я больной.

Ты священен, уважаем, от тебя не откажусь,

Если даже все богатства мир положит предо мной.

Как я горд, народ прекрасный, что тебе принадлежу!

Быть хочу твоим поэтом, за тебя стоять стеной.

Близок сердцу дух народный, я мечтаю, край родной,

Жить с тобой одной печалью или радостью одной.

Чувства выше нет на свете, чем любовь к тебе, народ,

Одержим одной я страстью – сердцем быть всегда с тобой.

Заслужить хочу бессмертье я поэзией своей…

О Создатель, не мечтаю я об участи иной.

Жизнь мою возьми, стихи же для потомков сбереги.

Как мне страшно быть забытым отчей милой стороной.

Пусть умру – народ запомнит имя скромное моё,

В этом цель моя, такою буду счастлив я судьбой.

О любви к тебе писал я, и за то, народ родной,

Будешь звать меня ты другом, верю в это всей душой!

На могильный камень любимой

Ты мертва, но любовь моя в сердце не гаснет ещё,

Ты мне дружбу и нежность в душе оставляешь ещё.

Знай, что смерть твою, друг мой, считаю я смертью своей.

Только вижу твой образ и голос твой слышу ещё.

Я тобой был, ты – мною, и не было ближе друзей.

Всё ушло без следа. Лишь любовь существует ещё.

Самому себе

Чего же я хочу? Великим стать бы мне,

Не зря моя душа стремится к вышине.

Хочу увидеть я, когда народ родной,

Счастливый, забурлит весеннею волной.

Татарам всё, что мог, отдал – и отдаю.

Татарин я всегда, родства не предаю.

Я нации моей желаю многих благ.

Но сбыться ли мечтам? То знает лишь Аллах.

Ночной азан[6]

1

Ночной азан,

ночной азан,

он горькой ду –

мой обуян;

воспомина –

ний караван

в ночи к душе

влечёт азан.

Азан в ночи,

печальный зов

щемит сердца

тенями снов;

взывает он,

кричит азан,

что был Касим,

была Казань,

что нет татар,

что сгинул хан,

исчез Коканд,

с ним Астрахань.

2

Скорбит в ночи,

звучит азан:

в слезах ушли

во мглу времян

Сююмбике

да грозный хан.

Богатство, сла –

ва – как туман,

остался нам

один обман,

остался веры

враг – ишан.

3

Опустошён

наш древний стан,

дивится мир:

средь прочих стран

была вели –

кой наша быль,

так отчего

распалась в пыль?!

4

Нет среди нас

единства, нет,

мы порознь ви –

дим белый свет,

к отчизне всяк

и слеп, и глух,

разобщены

и плоть и дух.

Века промча –

лись мимо нас,

вслепую встре –

тим смертный час.

В конце концов

народ угас,

прости нас, мир,

в последний раз!

5

О мир, прощай,

уже нас нет,

осиротим мы

белый свет.

Славны мы бы –

ли сотни лет,

теперь нас нет,

теперь нас нет.

Бахвалы

Ревёт ишан, ревёт ишак,