Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов

Нет. Дотянуться до Сорокопута не вышло ни за год, ни за пять, ни за тридцать пять. Мерзавец так плотно свернул крохотную складку, что создал полностью запертый мир. Анклав, откусивший кусочек пространства самого Паргорона. Там Сорокопут веселился, глумился, потешался над обманутыми и униженными им бушуками… так это представлял себе Мараул, и все сильнее наливался злобой.

– … Мараул?.. – донеслось откуда-то издалека. – Мараул, ты нас слышишь? Мараул!..

– … Я ему покажу!.. – скрипнул зубами директор Банка Душ. – Однажды!.. он еще поплатится! Я даже не стану переводить его на условки, я превращу его в свинью и буду каждый день отрезать от него куски… и есть. И его самого заставлю. Пусть жрет самого себя и рыдает от боли и голода.

– Эка ты к нему по-доброму, брат, – произнес Каген. – Вот я бы запустил ему внутрь червей, и пусть бы они жрали его изнутри. Веками. Тысячелетиями.

– А я бы заточил его кости до бритвенной остроты, – ухмыльнулся Дворк. – Внутри него самого. Чтобы при каждом движении они рвали бы его плоть. Изнутри. И отпустил. Пусть идет, куда хочет.

– Ты тоже слишком добр, Дворк, – улыбнулся Каген. – Я люблю тебя за это, но лучше было бы… искупать его в яде Ралеос.

– О да-а-а! – закивали оба брата.

Лица бушуков аж залоснились от удовольствия. Мысль о страданиях, которые они обязательно скоро причинят Сорокопуту, доставила демонам ни с чем не сравнимое счастье.

Но… самого Сорокопута у них не было! И вспомнив об этом, Мараул, Дворк и Каген помрачнели. Тридцать пять лет прошло, как тот сбежал, а они по-прежнему гонятся за айчапом. Не удалось вернуть ни одной условки.

Ничего.

– Дорогие братья, если мне будет позволено, я плотнее займусь розыском нашего общего друга Сорокопута, – показал острые клыки Каген. – Благо я сейчас немного не у дел, скучаю и буду рад принести какую-то пользу.

Мараул и Дворк переглянулись. Да, прямо сейчас их младший братик – так называемый «тающий банкир». До Сальванской битвы он распоряжался счетом Мизхиэрданна, но Покров Плоти угодил в Хиард, и его условки стремительно перераспределяют между… заинтересованными лицами. За тридцать пять лет счет Кожи Древнейшего сократился на четверть, а еще через сотню Каген станет казначеем без казны и лишится титула банкира.

Так же вышло и с Дворком, который был бухгалтером Согерахаба, но ему повезло – во время вторжения Сальвана погиб Умиль, бухгалтер Худайшидана. Гниющий Князь нуждался в новом – и Дворк очень вовремя предложил свои услуги. Они сразу понравились друг другу… как заверял всех Дворк. Злые языки болтают, что Худайшидану просто было все равно, так что он взял того, кто первым подбежал, но мы же не станем слушать злые языки?

– Не станем, они злые! – воскликнула Астрид.

– Астрид, не перебивай, это невежливо, – одернула ее мама.

А вот Каген нового клиента пока не нашел. Бухгалтерами Гламмгольдрига и Мазекресс стали сыновья покойных Зедана и Измиора – Гулак и Лебет. Каген предлагал услуги новоявленным демолордам, Совите и Дорче Лояр, но первая предпочла Мартхана, своего прежнего бухгалтера, а вторая до сих пор перебирает. Будто она сможет найти кого-то лучше Кагена.

Ничего, впрочем. Младшего из детей Мазеда недаром прозвали Паргоронским Купцом. Даже если среди мажоритарных акционеров желающих не отыщется, ему хватит и счетов простых демонов. Паргоронский народ ему верит и охотно поручает распоряжаться своими вкладами. У него еще целое столетие, чтобы набрать достаточную клиентуру.

– Хорошо, займись этим, – брюзгливо сказал Мараул. – Дать тебе что-нибудь?

– Небольшую доверенность и, возможно, право экстренного призыва, – задумчиво сказал Каген. – У меня есть кое-какие мыслишки, но не стану обнадеживать вас раньше времени, дорогие братья.

Пахло хвоей и горной лавандой. Гигантские деревья буттуб уходили к облакам, и их кроны то и дело взрывались стаями птиц амар. Небеса кишели жизнью, воздух был чист и свеж, и мало кто поверил бы, что за этой толщей – клокочущая Тьма.

Цеге. Один из ближайших Темных миров. Его обитатели – демоны, но совсем не такие, как в Паргороне. Мощный атмосферный щит защищает Цеге от космической скверны, так что его жители всего лишь немного ворчливы. Они не знают старости, среди них немало могучих чародеев, но в полном смысле демонами их не назовешь. В принципе они способны к поглощению душ, но лишь некоторые из них этим занимаются.

Две тысячи лет назад Паргорон воевал с Цеге. Набег перерос в по-настоящему крупную жатву, и мог закончиться для этого мира плохо, если бы цегейцы не воззвали к богам. Светлые силы всегда рады помочь слабому, даже если это демоны, а Цеге – именно что слабый мир. До полноценной дееспособности он не дотягивает, что с одной стороны делает его легкой добычей, а с другой – дает право на божественную защиту.

Но это было две тысячи лет назад, и мало кому есть дело до столь давних раздоров.

Хотя великий Вактути их помнит, конечно. Он был одним из самых опасных противников в той войне. Цеге не имеет Банка Душ и демолордов, однако в нем есть бессмертные колдуны огромной силы.

В том числе и великий Вактути, что как раз повернул лицо к Кагену.

Он сидел на краю горного уступа. Над пропастью, дно которой скрывало облако пара. Среднего роста (по меркам бушуков) и плотного телосложения, великий Вактути смахивал не то на крупного грызуна, не то на крохотного медведя. Тело цегейца покрывала серо-синяя шерсть, глаза походили на бусинки, а углы рта опускались так, словно он вот-вот заплачет.

– Нате-здрасьте, – проворчал Вактути, доставая прямо из-под седалища длинную трубку и пузырек с джинном. – Бушук. Прибейте меня к столбу и назовите тумтуриком, бушук.

Он вынул из пузырька пробку, и крохотный джинн набил трубку табаком, а потом разжег собственным дыханием. Вактути затянулся, пыхнул, тряхнул пузырьком – и джинн втянулся обратно.

– Так приятно видеть спустя столько лет старого друврага, – улыбнулся Каген. – Кажется, так вы говорите, когда речь о ком-то вроде нас с тобой?

Великий Вактути степенно кивнул. Врагом он Кагену считаться мог в полной мере – все-таки убил его сестру, последнюю из дочерей Мазеда. Но и другом тоже мог, потому что тогда же они заключили замечательную, очень выгодную сделку, о которой Каген вспоминал с приятной дрожью под кошельком.

– Ты плохо знаешь нашу культуру, бушук, – постучал трубкой о скалу Вактути. – Мы врадруги, а не друвраги. Многие путают, но это