Хранительница - Иса Белль

того, кем я быть никогда не хотел, тем не менее постоянно ждал, когда появится та, что заслуживала меня другим. Ангел. Я был обязан сохранить человечность внутри себя.

Для неё.

Если бы привязанность к ней не сопровождала меня на каждом шагу с четырёх лет, ничего не смогло бы спасти меня от напора, с которым отец выковывал монстра внутри меня.

Ни воспитание Неро.

Ни память о маме.

Ни-че-го.

Лишь вера в неё обладала силой, сохранившей рассудок где-то в глубине моего существа. Эбигейл – причина всего хорошего, что я делал, и всего плохого, что избегал.

Как я думал, избегал.

Я зарычал и зажмурился, чувствуя, как кожа на костяшках стала лопаться от ударов. Рубашка на спине уже давно пропиталась кровью, сочившейся из порезов, оставленных Ангелом.

И когда я вспомнил о шрамах, носить которые не заслуживал, кто-то неожиданно положил ладони на мои раненые лопатки. Я резко поднял голову, испугавшись того, что девушка вернулась.

Однако это оказался один из моих старших братьев.

– Деметрио? – осторожно спросил Дэниел, наклонившись ко мне.

Он выглядел в разы лучше, чем в последнюю нашу встречу, прямо перед тем как мы с Эбигейл передали его в надёжные руки. Док запретил нам видеться на время его лечения, поэтому я был удивлён, увидев его здесь. Дэниел продолжал свою работу в этот период, однако мы не пересекались.

– Не дай мне убить себя, – прошептал я.

Я ещё не успел извиниться перед ней.

Брат изменился в лице, а затем помедлил лишь мгновение, чтобы в итоге схватить меня за плечи и приподнять, словно я превратился в ребёнка, за которым ему приходилось присматривать. Снова.

Я провёл наедине с Дэниелом много времени. Неро был постоянно занят, поэтому именно он оказался тем, кто нянчился со мной, хотя между нами была не такая большая разница в возрасте. Однако он всегда значительно отличался от меня и других детей.

Бунтарская сущность и ментальная зрелость выделяли его на фоне остальных. Даже сейчас.

Мы уселись на край постели, в которой мы с Эбигейл провели последние несколько дней, и я опёрся локтями о бёдра, чтобы засохшая кровь на лопатках продолжила лопаться и выпускать наружу свежую. Дэниел сразу это заметил, но не сказал мне перестать, так как понимал, что я нуждаюсь в боли. Хотя бы в такой.

Это меньшее.

– Я не стану говорить много, Деметрио, но то, что ты услышишь, не знает никто, кроме нас с Талией. Какое-то время она и сама не помнила об этом. И как бы сейчас она ни думала, это совершенно не радовало меня.

Я ничего ему не ответил, желая узнать, что они скрыли от всех.

– Я влюбился в Талию, когда ей было пятнадцать, – признался Дэниел, заставив меня повернуться к нему.

Он сидел в таком же положении, что и я, и смотрел перед собой, будто вспоминал тот день, когда это случилось. Он никогда не рассказывал нам, что был знаком с ней до того, как она пересекла границу нашей территории и разбилась. Ни слова о том, что ему удалось увидеть лицо Призрачной Наследницы.

– Но эта не та любовь, о которой думают люди, услышав чёткое определение чужих чувств. Я ничего от неё не хотел. Просто… она напомнила мне меня самого. Того, кем я когда-то был.

Парня, который шёл против правил.

Парня, который был лишён свободы по воле отца.

Парня, который всего-навсего хотел делать то, что сам хотел.

– Я долгое время отказывался признавать, что она – именно то, что мне нужно. Хотя с самого начала знал это.

И я был одной из причин, по которой он сомневался. Из-за моих границ касаемо девушек и возраста. Дэниел думал, что я осужу его, так как их знакомство прошло накануне её шестнадцатилетия, а ему на тот момент был уже двадцать один год. Талия была слишком молода для него.

Но я бы понял его, если бы он объяснился передо мной так, как делал это сейчас.

Он не любил её как девушку. Он полюбил её как смысл.

Его душа откликнулась её. Это сильнее чего-либо.

Ему было бы намного легче признаться в своих чувствах, если бы я, испугавшись того, что они могут проболтаться о существовании Ангела, не скрыл от них с Неро, что по-настоящему влюбился в Эбигейл, когда ей было всего семь, а мне одиннадцать.

Это именно та любовь, о которой он говорил со мной.

Одного её существования было достаточно. Я знал, что сколько бы людей ни встретил на своём пути, никто и никогда не станет необходим для меня так, как она.

Особенная. Избранная. Единственная в своём роде.

– Я посчитал, что встретил её раньше положенного, – продолжил Дэниел. – И если Бог всё-таки существует, то это он наказал меня за сомнения в его решениях, удерживая её в темноте, полной ничего, на протяжении следующих двух с половиной лет.

Талия Нери вышла из комы ровно в его двадцать четвертый день рождения, словно подарок, от которого он больше не имел права отказаться.

У судьбы свои планы на нас всех. Нельзя противостоять ей.

– Я люблю тебя, Деметрио, но это… по-другому. Думаю, мне не стоит объяснять. Ты понимаешь меня. И понимаешь Талию. У тебя есть ответы на вопросы, которых нет у нас. Воспользуйся ими.

Он встал с места, мягко похлопав меня по плечу.

– И не отпускай свою любовь.

А затем ушёл, закрыв за собой дверь и погрузив меня в темноту.

***

Прошло не так много времени, прежде чем в коридоре послышались шаги, вытянувшие меня из мыслей. Я хотел избавиться от них, чтобы не начать биться головой об стену, но знал, что это невозможно, потому что Эбигейл жила внутри меня.

Её дом – моё сердце и жалкая душа.

– Я услышал тебя, Дэниел, – выпрямившись и открыв глаза, выдохнул я. – Дай мне побыть одному.

Но брат не послушал меня и уселся за дверью. Полоска света, пробивающаяся из коридора в комнату, тут же оказалась перекрыта его телом. В чём проблема зайти и договорить, если он так сильно этого хотел? Зачем прятаться от меня?

Или… это потому, что он знал, что я не хотел его видеть.

Она. Арабелла.

Ярость поднялась и обрушилась на меня сокрушительной волной, но до того, как я успел встать и прогнать девушку, она заговорила:

– Только я виновата в том, что с ней произошло. Я не хотела всего этого. Она достаточно настрадалась и без нас в своей жизни, однако… ничего не смогла с