Хранительница - Иса Белль

От осознания этого стало только хуже, потому что я не мог думать ни о чём, кроме этой девушки. Мысли о ней преследовали меня на каждом шагу. Я не знал, как жить по-другому.

Моё молчание продлилось слишком долго, поэтому Неро спросил:

– Где ты?

Его голос вытащил меня из подсознания, вернув обратно. В Неваду. Рино. Домик в лесу. В мою комнату. Без неё.

– Я… – Посмотрел по сторонам, словно забыл, где находился, усаживаясь на край кровати. – Дома.

Он знал, что это значит.

Я провёл в этих стенах больше времени, чем в собственной квартире в Лас-Вегасе или доме отца. С этим местом были связаны все воспоминания о детстве, которыми я дорожил.

Кроме одного самого главного.

Когда я чуть не умер.

И встретил её.

– Что случилось, Малыш?

Я сгорбился, уперевшись локтями в бёдра, желая удариться головой об пол, чтобы по моим вискам потекла кровь.

Боль. Боль. Боль.

Мне нужно было хотя бы ещё немного физической боли, чтобы перестать чувствовать это дерьмовое состояние, пожирающее меня прямо изнутри, словно паразит.

Я стыдился произнести вслух то, что натворил, поэтому сказал лишь:

– Ей семнадцать.

Мне не придётся объяснять ему, в чём проблема. Как и Дэниелу.

На другом конце провода послышался тяжёлый вздох, но Неро не стал медлить:

– То, что она солгала тебе – нехорошо.

Даже не плохо. Он уважал мой выбор и не мог оскорбить девушку, которую, как всем вокруг было известно, я любил. Хотя у него имелись некоторые проблемы с женщинами. И всё из-за его матери. Я даже имени её не помнил. Словно её никогда и не существовало.

Она не сделала для него ничего хорошего так же, как и ничего плохого, если не считать полное отсутствие в его жизни за что-то ужасное.

– Но это только твоё упущение, Деметрио. Твоя женщина должна доверять тебе настолько, чтобы не побояться признаться в том, что может уничтожить вас. Потому что это невозможно.

– Ты не помогаешь.

– Я знаю. А ты перекладываешь ответственность за содеянное на девочку? На двух, если быть точнее. Не этому я тебя учил.

Не стоило напоминать мне о том, что Арабелла с самого начала знала всю правду о ней. Я всё ещё был зол даже после её чистосердечного монолога.

И я не винил Эбигейл. Я просто больше не мог на неё смотреть.

Лучше ненавидеть кого-то, чем любить и желать убить себя за это.

– Неро…

– Ты рассказывал нам об Ангеле, даже когда физически не мог говорить, – строгим тоном перебил меня он.

Если бы было иначе, однажды Дэниел не выдержал бы и заклеил мне рот. А так он просто читал моё восхищение ей с языка жестов. Одно и то же, изо дня в день.

– Когда никто из нас не верил в её существование.

Меня это не волновало. Я-то знал, что она есть. Слышал её и даже немного видел до того, как встретился с ней через семь и почти восемнадцать лет.

Ничто не могло заставить мою веру угаснуть.

– Когда мы уже собирались отправить тебя на лечение.

Что? Вылечить меня от Ангела?

Это невозможно. Пытаться бессмысленно.

Даже сейчас, ненавидя себя, я не мог отделаться от мыслей о ней. Моё существо принадлежало ей. Всё во мне – её. По-другому быть не может.

– А теперь ты собрался отказаться от неё из-за чего?

Я не… Меня разрывало на куски. Я не мог отвязаться от неё. Но ей же лучше, если я…

– Из-за того, что я как он! – прорычал ему в трубку.

– О, заткнись, Деметрио! – точно таким же тоном ответил мне Неро.

Ни разу. Ни разу за все мои двадцать два года он не затыкал меня, потому что вернуть мне голос стоило очень дорого для них с Дэниелом.

Неро злился.

– Возьми зажигалку и спускайся.

Я знал, чего он хочет. Мы делали так уже много раз, когда я был помладше. До того, как он отправился в тюрьму. Он придумал это, когда заметил, что мне нравится, когда кто-то уродует моё лицо в бою. Слишком внимательный. Неро понял, с чем это связано.

Я перебрался из своей комнаты в спальню Дэниела, нашёл в тумбе зажигалку и, забрав её, стал спускаться по лестнице, когда на другом конце трубки послышался шум и чьи-то голоса, создавшие помехи.

– Zatknites', ya razgovarivayu s bratom, – проворчал Неро.

Я не понял, что он сказал, но это прозвучало смешно. На секунду я даже улыбнулся, пока не остановился около большого деревянного люка в полу, ведущего в подвал. Меня пробрало до дрожи.

Отец был мёртв. Он больше не мог сделать это со мной. Я пришёл сюда по собственной воле.

– Деметрио?

Неро знал, что я всегда останавливался, прежде чем спуститься. Всегда. Потому что из раза в раз делал это вместе со мной, так как мне было страшно. Он вырыл это место специально для меня. Голые земляные стены. Грязь. И холод. Это было тем, к чему я успел привыкнуть.

Я бы мог подумать, что у детей вне нашего круга были иные воспоминания о своих отцах, но я помнил рассказ Эбигейл.

Необязательно быть частью криминального мира, чтобы быть ублюдком.

Я наклонился, открыл люк и ступил на первую перекладину, начав медленно погружаться во тьму. Когда моё тело полноценно оказалось под полом, отпустил крышку и она хлопнула прямо у меня над головой. Можно было не закрывать глаза. Я всё равно ничего не видел.

Одной рукой держал телефон, а другой зажигалку, которую до сих пор не использовал, так как знал, куда именно должен идти. Я знал это место наизусть.

Через несколько считаных секунд ноги привели меня к левому углу, я опустился на холодную землю и стал слушать дыхание Неро, смотря в пустоту.

Холодный воздух обдал мою спину и лопнувшие раны. Это принесло толику облегчения.

– Зажигай.

Едва слова успели сорваться с губ Неро, я поднял руку и щёлкнул по колёсику. Появившееся пламя чудом не уничтожило мои ресницы. Большое зеркало в раме показалось прямо передо мной.

Я стал смотреть на себя.

Делать то, что так не любил.

– Что ты видишь?

Отца.

Я сглотнул, желая отвернуться и перестать пялиться в отражение, которое вызывало тошноту.

Мы были слишком похожи. Почти без различий. Когда мне стукнет за пятьдесят, моё лицо станет идентичным его в тот момент, когда я пустил пулю ему в висок.

– Твои волосы и твои глаза, –