"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

— А какое отношение к этому может иметь полиция? Если все законно и на документах присутствуют подписи, подтверждающие, что завещание было сделано в здравом уме и доброй памяти, то никаких проблем возникать не должно.

— Так‑то оно так, но все‑таки нам хотелось бы, чтобы вы немедленно встретились с мистером Максвеллом и выяснили все подробности этого дела.

Мейсон кисло усмехнулся.

— Именно этим я и хотел заняться до встречи с вами, однако по телефону, который мне удалось раздобыть, никто не отвечает.

— Вы звонили в его квартиру на Парк–авеню? — озабоченно спросил Коддингтон.

Мейсон кивнул:

— Да.

Коддингтон нервно улыбнулся.

— Дело в том, что мистер Максвелл здесь не живет. Он пользуется этой квартирой только тогда, когда приезжает в Нью–Йорк по делам.

— А где же он живет? — удивленно спросил Мейсон.

— В Бриджпорте, штат Нью–Джерси, — ответил Коддингтон. — Это в пятидесяти милях к северу от Нью–Йорка. Надеюсь, что вас не затруднит отправиться туда.

Мейсон немного помолчал.

— Конечно, это несколько меняет дело, но не на столько, чтобы я мог отказаться от него, — наконец ответил он. — У вас нет его адреса в Бриджпорте?

Коддингтон покопался в чемоданчике, который принес с собой и, вытащив оттуда толстую записную книжку, пролистал несколько страниц и, обнаружив адрес Лоуренса Максвелла, сказал:

— Вашингтон–авеню, семнадцать. Вам записать?

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Не нужно, я запомню. Вашингтон–авеню, семнадцать, — повторил он. — Я отправлюсь туда завтра же утром.

— Очень хорошо, — с явным облегчением вздохнул Коддингтон, — только не забудьте документы.

Остаток обеда собеседники провели в почти полном молчании. На все вопросы Мейсона, который пытался хоть как‑то выяснить у Коддингтона о причинах его беспокойства, тот довольно неуклюже отшучивался и переводил разговор на другие темы, которые, впрочем, интересовали Мейсона так же мало, как цены на замороженный апельсиновый сок урожая будущего года. Расстались они как‑то прохладно и, что больше всего не понравилось Мейсону, Коддингтон все время боязливо оглядывался, словно шпион, приходивший на встречу со своим резидентом.

Из этой встречи Мейсон выяснил только одно — в деле Лоуренса Максвелла что‑то не чисто, но что — ему еще предстояло выяснить, в любом случае, завтра утром ему предстояло отправиться в небольшой городок Бриджпорт, штат Нью–Джерси, что в пятидесяти милях севернее Нью–Йорка.

А пока этого не произошло, Мейсон спокойно сидел в зале ресторана отеля «Билдмор» и, неспешно потягивая «Кампари», заглядывался на сидевших за соседними столиками девушек.

ГЛАВА 5

В пятидесяти милях к северу от Нью–Йорка. Бриджпорт — типичная одноэтажная Америка. Некоторые сведения о Лоуренсе Максвелле. Вилла с дорическими колоннами на окраине Бриджпорта. Тайна миллионера. Сердечные болезни не обходят стороной даже самых состоятельных людей. Ночь приносит избавление от боли.

Огромную старинную виллу с дорическими колоннами, построенную еще в колониальные времена, и теперь принадлежавшую миллионеру Лоуренсу Максвеллу, в Бриджпорте знал каждый. Никто уже давно не задавался вопросом, каким образом был нажит этот капитал. Этот вопрос не существовал просто потому, что все знали: Максвелл может все. Таких людей, как он, в провинциальном городишке Бриджпорт было совсем немного, их можно было сосчитать по пальцам одной руки. Такие люди, как Максвелл, были на виду и в то же время никто ничего определенного о них не знал. Максвелл мог с одинаковым успехом торговать акциями компании по озеленению цветущих лугов Аляски, либо заниматься производством многоразовых детских подгузников. Вполне возможно, что этим он тоже занимался. Однако это уже не имело особенно существенного значения.

Главное, что Максвелл был богат. Он мог купить сенат, конгресс, участок под застройку на луне, пробурить скважину в Саудовской Аравии.

Лоуренс Максвелл чувствовал себя абсолютно независимым и делал только то, что нравилось и приносило удовольствие ему одному. Для него как бы не существовали все остальные. Люди вокруг могли совершенно исчезнуть, не оставив от себя никакого следа, и даже после этого Максвелл не вспомнил бы о их существовании. Это был человек, которого интересовали только собственные страсти и переживания. Разбогатев пару десятков лет назад, он уже давно жил своей собственной, мало кому известной жизнью.

Возможно, именно потому он и поселился в Бриджпорте, что в таком городе как Нью–Йорк был всегда на виду. Ему не слишком хотелось привлекать к себе излишнее внимание кого бы то ни было — прессы, женщин–вампиров, постоянно возникавших неизвестно откуда жуликов и прочей, тому подобной братии.

Оставив себе квартиру на Манхэттене, он изредка наезжал в Нью–Йорк, главным образом, для того, чтобы решить дела, касающиеся юридического оформления кое–каких сделок, а также навестить фешенебельные магазины.

Однако главной целью подобных поездок в Нью–Йорк для Максвелла в последнее время были аукционы и распродажи предметов антиквариата и искусства. Отличавшийся замкнутостью и сдержанностью миллионер совершенно преображался на этих аукционах. Словно азартный мальчишка, он торговался до последнего за каждый понравившийся ему предмет. И не бывало такого случая, чтобы Лоуренс Максвелл приехал домой из Нью–Йорка без прекрасного приобретения.

Мало кто в последнее время бывал на его шикарной вилле, потому что он очень не любил пускать в свои владения посторонних.

Но если бы кто‑то смог оказаться за мраморными дорическими колоннами, он, конечно, был бы поражен великолепием внутреннего убранства: высокие стены были украшены старинными голландскими гобеленами, изображавшими жанровые картины из жизни крестьян семнадцатого века. В специально пристроенной к дому галерее висели картины, рисунки и офорты, которые могли бы стать украшением любого музея. Чего стоили два офорта Рэмбранда, которые Максвеллу удалось перехватить и увезти прямо из‑под носа митрополита музея. И хотя покупка эта обошлась Максвеллу в пять миллионов долларов, он ничуть не жалел истраченных денег.

На базальтовых постаментах стояли старинные вазы голубого китайского фарфора, а также мраморные античные амфоры.

Мало было счастливцев, побывавших в доме Лоуренса Максвелла. И уж точно, никому из посторонних не приходилось бывать в спальне хозяина. Он берег ее как зеницу ока, никого даже близко не подпускал к ее двери. Многие, и не только посторонние, не бывали здесь. Временами Лоуренс не пускал сюда даже прислугу.

Что находится за массивными, украшенными резьбой дверями из мореного дуба знали немногие. Туда имела право входить по утрам только секретарша, но лишь в тех случаях, когда необходимо было доложить о срочных сделках.

Проблема состояла в том, что сам мистер Максвелл не каждое утро мог самостоятельно подняться с кровати. И дело было отнюдь не в