"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

Целую неделю Мейсон ни разу не подходил к окну, даже, чтобы бросить взгляд вниз, на улицу. Ему недоставало знакомого зрелища, и он этому радовался. Мейсон жертвовал чем‑то ради кого‑то, и снова чувствовал себя человеком.

Это закончилось также внезапно, как и началось. Утром Мейсон зашел в свой кабинет и остановился у окна, ожидая, пока девушка в здании напротив поднимет голову и посмотрит на него. Он помахал рукой — это было коротенькое, скромное, дружелюбное приветствие. Девушка не ответила. Мейсон вдруг поймал себя на мысли, что ему почти ничего не известно о ней. Он знал лишь то, что она, по–видимому, хорошая стенографистка, что она грациозна, что издали кажется, что у нее изящный овал лица, что ей от шестнадцати до сорока лет и что она не мужчина. Последний пункт не вызывал у него сомнений.

Вечером Мейсона стала одолевать мысль — а не познакомиться ли ему с этой девушкой. Однако дела помешали ему заняться этим немедленно, а когда на следующий день он пришел на работу, вместо своей прекрасной незнакомки в окне напротив он увидел сухую чопорную даму в строгом английском костюме, которая, заметив обращенный на нее взгляд из здания Верховного Суда, возмущенно задернула штору.

Так закончился этот маленький несостоявшийся роман, который оставил в душе Мейсона Кэпвелла лишь легкий оттенок грусти. Возможно, они были бы счастливы вместе, а возможно и нет… Сожалеть о таком упущенном шансе — то же самое, что проливать слезы по поводу некупленного лотерейного билета.

Тем не менее легкая грусть, которая посещала Мейсона каждый раз, когда на память ему приходил большой железобетонный дом напротив, и сейчас заставила его отвернуться и прикрыть рукой глаза. Он дождался, пока симпатичный экскурсовод уведет шумную компанию японцев с фотоаппаратами из здания аэровокзала и только после этого вернулся мыслями о неизбежном будущем.

Первая проблема, которая сейчас стояла перед ним — добраться до ближайшего же более–менее приличного отеля и переночевать там. Северный Куинс никогда не славился своими изысканными гостиницами а потому нужно было брать такси и ехать куда‑нибудь поближе к центру. Правда, там с него наверняка сдерут пару сотен долларов за одну ночь, однако он проведет ее спокойно, не заботясь о том, чтобы приковывать полированный металлический кейс наручниками к собственному запястью. Вместе с затратами на такси это выливалось где‑то в двести пятьдесят долларов.

Но это были еще не все проблемы, связанные с приездом в Нью–Йорк. То, что было одето на нем сейчас, могло выдать в Мейсоне лишь весьма вольного в своих привычках миллионера, но отнюдь не грамотного и преуспевающего юриста.

Настоящий адвокат должен быть одет с иголочки. А вот этим Мейсон сейчас не мог похвастаться. Поскольку в его кармане оставалось всего лишь триста долларов, из которых он мог рассчитывать только на полтинник, о новом английском костюме не могло быть и речи.

Мысль об этом привела Мейсона в такое уныние, что он едва не скис. Будучи наслышан об адвокатской конторе «Эрл Карлайн энд Коддингтон» как о весьма респектабельном месте, Мейсон понял, что ему не стоит даже совать туда нос, не приобретя соответствующего внешнего вида. Он понял, что вляпался.

Вообще‑то ему следовало бы позаботиться об этом значительно раньше. Однако питейный кредит не мог длиться бесконечно, и деньги были истрачены на более необходимую ему тогда вещь — алкоголь.

— Что же делать? Что делать? — забормотал он, барабаня пальцами по металлической крышке.

Чемодан ответил ему таким противным дребезжанием, что Мейсону захотелось с одного размаха грохнуть его об пол, вскочить и, купив на последние триста баксов билет на какой‑нибудь самолет, прыгнуть в кресло пассажира и лететь отсюда куда глаза глядят.

Однако, как ни странно, именно это дребезжание подсказало Мейсону возможный выход.

— Что он там говорил о тайнике с сюрпризом?.. — вполголоса произнес Мейсон, вспомнив, как бывший владелец чемодана как‑то невзначай обмолвился о каком‑то потайном отделении. — Может быть, там удастся найти что‑нибудь полезное?

Не обращая внимания на шум взлетающих самолетов, объявления дикторов по аэровокзалу и торопливые шаги проходивших мимо пассажиров, Мейсон набрал номер кода на замках и открыл кейс. После внимательного изучения стенок чемодана, Мейсону удалось заметить едва отогнувшийся уголок подкладки, на которой лежали документы. Несколько опрометчиво достав кипу бумаг, касавшихся дел мистера Лоуренса Максвелла, и положив их рядом с собой на сиденье, он попытался открыть подкладку. Не без труда, но ему удалось сделать это.

Каково же было удивление Мейсона, когда он обнаружил три десятки сотенных купюр, уложенных на дне чемодана. О такой удаче Мейсон не мог даже и мечтать.

Удивленно присвистнув, он огляделся вокруг. Поскольку скромная фигура мужчины в измятом пиджаке никого не привлекала, стодолларовые банкноты спустя несколько мгновений перекочевали из кейса в карманы.

Это уже кое‑что. С этим можно было начинать свое дело. На радостях Мейсон решил отправиться в ресторан. Тем более, что день, проведенный в дороге, давал о себе знать отчетливыми сигналами в желудке.

После пятнадцатиминутной тряски в такси, Мейсон вышел из машины и отправился к неброскому зданию, увенчавшемуся вывеской «Ле Павильон». Мейсон был прекрасно знаком с этим рестораном, в котором, как гласила, и не без основания, реклама, была более парижская кухня, чем в Париже.

Правда, было одно препятствие, которое Мейсону удалось довольно быстро преодолеть. В ресторан «Ле Павильон» не пускали без смокинга. Однако после того, как Мейсон продемонстрировал наличные, швейцар мгновенно улыбнулся и провел его в подсобное помещение, где ему торжественно вручили отличный костюм. Теперь, переоблачившись, Мейсон был действительно похож на дорогого преуспевающего адвоката откуда‑нибудь с Пятьдесят второй стрит.

Не отказав себе в удовольствии попробовать прекрасных устриц и великолепное «Шардонне», Мейсон покинул ресторан в отличном расположении духа, в кармане у него оставалось еще больше полутора тысяч долларов, а потому Мейсон позволил себе отправиться в отель «Билдмор», хорошо знакомый ему еще со студенческих лет. От ресторана «Ле Павильон» до «Билдмора» было довольно близко, и Мейсон решил пройтись пешком. Город, даже в эти вечерние часы, пылал огнями, как лесной пожар. Бродвей казался огненной полосой Вдали за Ист–ривер изрыгала языки пламени освещенная прожекторами громада Рокфеллеровского центра. Вокруг безумствовали улицы. Это была какая‑то пляска сумасшедших на мокрых мостовых, залитых багряным светом уличных фонарей.

Бешено несущиеся такси, восьмидверные черные лимузины, новенькие «порше», «мерседесы» и «феррари» лишний раз напоминали Мейсону о том, что он прибыл в центр