Выбор - Галина Дмитриевна Гончарова

— Я о лечении и хотел поговорить. Я… я знаю, кем моя жена оказалась. Добряна, у меня могут дети быть?

Борис приговора побаивался. Но… лучше о таком знать. Государю наследник всегда надобен, и готовить его заранее требуется, иногда и за десять лет, за двадцать. А то упадут дела на голову нежданно-негаданно, растеряется следующий царь, а в делах государственных растерянность смерти подобна. Некоторые и вовсе для трона не годны, но как они к власти рвутся!

Волхва в государя всмотрелась внимательно, подумала пару минут.

— Ты ведь уже был отцом, государь. Что изменилось с той поры?

— Марина… могла она повредить что-то?

Добряна смеяться не стала. Вместо этого помолчала еще пару минут, к государю пригляделась

— Нет, государь. Все у тебя хорошо, и детей ты сделать можешь, и ежели что, лет тридцать у тебя еще впереди, а то и на поболее здоровья хватит. Ты приезжать не забывай, а я помогу, порадею.

Борис выдохнул радостно.

Тридцать лет?

Это он и жениться успеет, и наследника сделать, и вырастить, и обучить. Это ж подарок!

А еще… хоть и говорила ему Устинья, а только и проверить не помешает.

— Добряна… а Устинья — кто? Волхва она? Или нет?

Добряна прищурилась.

Видно было, что и вопрос ей не в радость, и ответ, но лгать не стала волхва.

— Устинья не волхва, вернее сказать, не вполне волхва. Сила в ней проснулась, кровь заговорила, а вот клятвы она не давала, служения не принимала. Захочет среди людей жить — ее право. Ей и замуж выходить можно, и детей рожать.

— Они волхвами будут?

— Нет. Не обязательно. Могут сильнее быть, умнее, удачливее обычных людей, но не волхвы. А могут и силу унаследовать. Опять же, от их выбора все зависеть будет. Устинья тоже может служение принять, но может и своей жизнью жить. Ее право, ее выбор.

— Это хорошо.

Волхва это обсуждать не стала. Вместо этого поманила она кого-то. Оглянулся Борис, нахмурился.

Давно не видывал он такого воина. Высокий, мощный, лицом чисто погибель девичья, кудри по плечам золотом рассыпаны. А двигается так…

Борис с ним не справился бы, это уж точно.

Добряна рукой повела.

— Познакомься,государь. Это Божедар, богатырь он, мне на подмогу прислан с дружиной малой.

— И тебе,государь, послужу, когда воля твоя будет.

Борис брови поднял.

— На подмогу?

— Не могу я воевать, государь,женщина я. Целить — мое дело, а убить не сумею. А ведь неладное что-то происходит на Ладоге, и кому доверять, не знаю я. Божедар от моего старого знакомого пришел, клятвы он давал,не предаст, не обманет.

Божедар опять кивнул.

— Хочешь,государь, на иконе поклянусь? Я здесь, покамест Добряне помощь требуется, потом к семье вернусь своей.

Борис кивнул задумчиво.

— Мне ты чем послужить можешь?

— придет время, государь, там и решишь. Покамест просто ты обо мне знаешь, и ладно. Есть у тебя дружина малая,которая и не предаст, и любой твой приказ выполнит, так и знай.

— Благодарствую, — Борис кивнул, и Божедар за деревья отступил.

Так-то и ладно оно. Не его тут земля, не его воля,пусть государь о нем узнает. Так лучше будет.

— Прости,государь, что не упредила, а только случаи разные бывают. Знаешь ты теперь о Божедаре, мне весточку дашь, я ему скажу, что сделать надобно. Не обману, слово даю.

— Верю.

— А когда веришь, позволь и еще о тебе позаботиться.

Захлопотала Добряна, Бориса усадила в кресло, из старого пня сделанное, сама ушла ненадолго, вернулась с туеском березовым.

— Испей, государь, да отдохни чуток. Устя помогла тебе, видно это, но и еще хорошо бы здоровье поправить. Жизнью клянусь, это зелье тебе только на пользу будет.

Борис и спорить не стал. Выпил снадобье, на корни березовые откинулся. Пень старый, мощный, словно корнями его обнял, поддержал, не дал на землю опуститься. Борис глаза прикрыл, а через несколько минут уж и уснул крепко.

Добряна ветру пальцем погрозила, чтобы не смел будить — налетать, а сама к Устинье пошла.

Им поговорить требовалось.

* * *

— Чем я тебе помочь могу, Устя?

— Добряна, подскажи мне, что с царицей сделать можно?

— А что с ней сделать надобно? С Мариной же?

— Ламия она. Чем хочешь поклянусь.

Добряна построжела. Нахмурилась.

— Давай-ка мы с тобой не вдвоем поговорим. Втроем.

— С кем?

— Увидишь сейчас. Ему доверять можно, его Велигнев прислал. Божедар мою рощу охранять будет, а случись что — и тебе поможет. Есть дела, где волхвы бессильны, а мечам говорить надобно.

— Ох, надобно.

— Пойдем, поговорите. Государя я зельем лечебным напоила, ему отдохнуть надобно, а у нас часок свободного времени как раз будет.

Кого Устя не ждала найти у Добряны, так это здоровущего, под два метра ростом, парня. Считай — богатырь былинный.

Плечи широкие, кудри золотые на плечи ложатся, улыбка такая… один раз пройдется, сразу половина столицы ему на шею кинется. Вторая половина просто мужчины. А бабы… все лягут, ни одна не устоит! Как есть — красавец. И веет от него чем-то таким, мужским. Сразу чувствуется, что такой на руки поднимет — и по жизни через все невзгоды пронесет. Снежинке на тебя упасть не даст.

Будь Устинья другой, она бы тоже заинтересовалась. Да она Бориса любила больше жизни, ей тот Божедар был, что пенек сосновый. А может, и еловый — неважно то, стоит и пусть его.

Добряна улыбнулась, довольная.

— Знакомься, Устя. Это Божедар.

Устя кивнула. Смотрела она внимательно, недоверчиво. Вот не нравились ей такие красавцы картинные. Боря и в плечах уже, и ростом ниже, и волосы у него темные, и глаза серые, не голубые, а все одно, роднее он и краше.

Она его на сотню таких красотунов не променяет, не надобны ей они!

— Вижу.

Божедар ее взгляд перехватил, да и порадовался.

Когда Велигнев его сюда приехать просил, упомянул он о волхвице Устинье. И сказал, что молода та, да сильна. А Божедар и такое о себе знал.

Когда ты лицом хоть на парсуну, да не бабник, не любишь девиц перебирать — поневоле намучаешься. У него-то жена есть, любимая, и лучше нее нет никого. И она в нем не плечи широкие и кудри золотые видит, а человека, не