Выбор - Галина Дмитриевна Гончарова

внешность, а душу его. Другим такое и невдомек, а бабы бестолковые, на шею вешаются, глазки томные закатывают… и волхвицы тут не исключение. И помощницы в святилище — хоть ты мечом отбивайся, слов-то они в азарте и не услышат.

А тут спокойно все.

Волхвица на него хоть и смотрит, да не как на мужчину, а как на картину. С недоверием смотрит, и чувствуется, не надобен он ей. Вот такой как есть — не надобен. Или другого любит, или он ей не к сердцу пришелся — все одно хорошо. Им бы поработать вместе, а какая б тут работа, когда баба о мужике думает, не о деле? Но Устинья точно не такая.

Божедар даже выдохнул потихоньку, пока Добряна Устинье все объясняла.

— Велигнев его прислал, для защиты и помощи.

Устя только брови подняла.

— Одного? Или еще с ним кто есть?

И столько сомнения в ее голосе было, что не выдержал мужчина, брови сдвинул.

— Не один я тут. Но о том говорить не надобно.

Устя головой тряхнула. Коса по спине метнулась, лента сверкнула золотом. И глаза серые тоже сверкнули темной хищной зеленью. Или это свет так упал?

— Не надобно? Еще как надобно! Я к Добряне шла плакаться, а когда вы тут… люди мне нужны! И немедленно! Человек двадцать, лучше тридцать!

— Для чего? — Божедар смотрел вопросительно, серьезно.

— На обоз напасть надобно и человека убить.

Тут уж не только красавец — Добряна тоже рот открыла, да так и застыла. Устя рукой махнула, раздосадовано.

— Не просто так! Не о разбое речь! Из города обоз ушел пару дней назад, с ним в монастырь царица Марина отправилась. Бывшая царица.

— А ведьма?

— А ведьма она и посейчас, и всегда была. И будет… ламия она, нечисть, нелюдь, как ни назови — не хочу я такое за спиной оставлять. Более того, уверена я, что до монастыря не доедет она! Договорится с татями какими, те налетят, трупы оставят, всех вырежут, а она с ними уйдет. И будет себе жить безбедно во Франконии какой или в Лемберге! Очень даже легко! А потом вернется. Мы ли все позабудем, дети ли наши, а она вернется. Кровью умоемся, когда эту пакость выпустим!

Добряна с Божедаром переглянулись, призадумались.

Устя лоб потерла, да глаз не опустила.

— Я заходила, смотрела, кто с царицей до монастыря собирается. Дозволено ей двоих чернавок взять для помощи и прочих надобностей. Обе они черноволосые, обе на царицу похожи.

— Вот даже как…

Поверила ли Добряна?

А чего тут не поверить? Ведьма же… от них любой пакости жди. Говорят, коня бойся сзади, козла спереди, а ведьмы со всех сторон.* И правдиво говорят.

*- Исходный текст: Бойся козла спереди, коня — сзади, дурака — со всех сторон. Еврейская поговорка. Прим. авт.

Не хочет царица в монастырь?

А кто б туда хотел? Покажите такого? Кто от жизни устал, кто спрятаться хочет? Ну так то не про Марину сказано, ей-то все нравится! Для нее в монастыре — смерть медленная, безвременная.

— А к чему тебе, боярышня, двадцать человек?

Устя только брови подняла.

— Есть ли другой выход? Я надеялась, что нападут на обоз, а царица там и поляжет.

— Есть, конечно. Мне и двух-трех человек хватит. Легкой ногой обернемся.

Устя головой качнула.

— А когда на засаду наткнетесь? Уверена я, что без татей не обойдется.

Как сказать, что прошлый раз так было? Устя все отлично помнила. И что случилось, и как, и когда, но как расскажешь? Как объяснишь?

Устя веточку взяла, на снегу карту начертила. Грубовато, да все равно похоже вышло.

— Вот, смотрите. Борис ее решил сослать в монастырь святой Варвары Финикийской*. Это — здесь. В горах.

*- святая Варвара Илиопольская существует, ей молятся для защиты от внезапной и насильственной смерти. Автор слегка меняет названия и имена. ИМХО, хорошая святая, чего с ней так католики в 1969 г. некрасиво поступили — непонятно. Прим. авт.

— Так.

— Ехать туда почти два месяца, не думаю, что Марина столько продержится. Выехали они уже, да догнать их можно, дорога длинная, идет мимо Ярска, мимо Подарёны… а вот здесь и лес удобный. Как раз дней десять от столицы получается, может, двенадцать. Думаю, здесь тати и ждать будут. Поди, найди их потом, в лесу-то?

Божедар подумал пару минут.

— Что ж. Можно заранее приехать, оглядеться, обоз медленно идет, мы птицами быстрыми полетим. Когда татей найдем… и татей поменьше будет. И царица от нас не скроется, ежели такая она, как ты говоришь, боярышня.

— Она действительно нечисть, — Добряна скрывать не собиралась. — Когда государь наш о разводе объявлял, ее тоже народу выводили, показывали. Она хоть и орала, да что с того? Я на нее тогда хорошо посмотрела. Как есть она ведьма, и силой черной от нее тянет.

Божедар кивнул.

Устинье он верил, конечно. Но… все ж таки царица. А про любовь Устиньи к царю ему уже Добряна поведала. Могла Устинья приврать чуточку?

А что — волхвы не врут?

Могут и не врать, могут просто недоговаривать. Но когда царица и правда ведьма черная, тут и Устинью поймешь, и Добряну. И за спиной такое оставлять не след, и землю подобной нечисти поганить ни к чему! Прибить ее, да и вся недолга!

Не на Ладоге?

Так-то можно бы и здесь попробовать. Подкараулить, выстрелить из арбалета, да и давай Бог ноги! Но рисковать не хочется.

Это вам не Франкония какая, где дом в дом стоит, крышами друг по другу чертит. Бывал там Божедар, бывал. Налюбовался — до сих пор с души воротит, мерзкое место. Но по крышам там бегать можно. Здесь подворья! И по подворьям уйти сложно будет.

*- кому интересно см. покушение на адмирала Колиньи. Прим. авт.

Нет, не надобно такое никому.

Лучше правда, обоз обогнать, да и подождать их в месте удобном. Арбалет с собой прихватить, на ведьму посмотреть… через прицел.

Это все боги одобряют, хоть наши, хоть иноземные. Так что Божедар поспешил женщин успокоить.

— Съезжу я, посмотрю, что там, в лесу, и вернусь.

И на лице Устиньи радость отразилась.

— Прошу тебя! Не верю я, что она просто уйдет! Ведьма есть ведьма, подлые они, мстительные! Сам ведаешь! Мне мстить будет — переживу. А когда Борису и всей Россе? Так, заодно, потому