Воля Неба и судьба человека. Труды и переводы - Лариса Евгеньевна Померанцева

Поэтому «есть в государстве дао – служи, нет в государстве дао — скройся». Мудрецы говорили: «Летящий дракон появился в небе, явится и великий человек», «Поправший долг, но еще богатый и знатный, по мне, уже обратился в облако». Ныне твоя обида отомщена, а добродетель вознаграждена – это предел желаний, а ты еще не изменил своих планов – это не годится. Взять, например, зимородка, лебедя, носорога или слона – не то, чтобы место их обитания не спасало их от смерти, но они умирают, попавшись на приманку. Су Цинь, Чжи-бо – не то, чтобы им не хватило ума, чтобы избежать позора, уйти от смерти, но они умерли, поддавшись неуемной жажде наживы. Мудрец же держится меры, сдерживает желания, управляя народом, умерен в поборах, пользуясь его трудом, знает границы и время. Его устремления не безбрежны, поступки не высокомерны, он всегда с дао и никогда не утрачивает его и потому передает Поднебесную по наследству, и нет этому конца.

Некогда циский Хуань-гун девять раз созывал чжухоу, объединил под своей властью всю Поднебесную, уже созвал съезд чжухоу на горе Подсолнух, возымел горделивые планы, и в результате девять царств восстали против него. Уский ван Фуча имел войска, которым не было равных в Поднебесной, был храбр, силен и презирал чжухоу, победил Ци и Цзинь, а кончил тем, что убил себя и потерял царство. Ся Юй, главный астролог Цзяо одним только кличем нагоняли страху на армию, однако умерли в работниках. Все трое достигли высшей полноты успеха, но не сумели удержаться в пределах разумного. Их несчастье в том, что не захотели опуститься ниже, отступить, удовольствоваться малым.

Так, Шан-цзюнь изъяснил циньскому Сяо-гуну суть законов; должно пресекать корень зла, награждать достойных, карать виновных, выправить весы и меры, упорядочить наказания за легкие и тяжкие преступления, провести межевание. Чтобы народ спокойно мог отдаваться своим занятиям, нужно объединить его одним делом, побуждать его к землепашеству и получению выгоды от земли, сделать так, чтобы в каждом доме был один хозяин и одно дело, стремиться создавать запасы хлеба и скота, заниматься военным делом, в результате армия стала боеспособна, а земли обширны, солдаты отдыхали, а государство богатело. В Поднебесной не стало равных Цинь, чжухоу признали его силу, и великое дело циньского царства было завершено. Когда же Шан-цзюнь свершил свои подвиги, его разорвали колесницами.

Чуское царство простиралось на несколько тысяч ли, способных держать оружие там были тысячи тысяч. Но Бо Ци во главе нескольких десятков тысяч выступил против Чу и за одно сражение занял город Янь, столицу Ин и сжег Илин; во втором сражении на юге покорил царства Шу и Хань, затем на востоке разгромил царства Хань и Вэй, напал на сильное Чжао, на севере закопал живым Мафу, предал казни и порубил свыше четырехсот тысяч человек и под Чанпином закончил поход. Кровь лилась, заполняя русла рек и бурля как поток. Затем Бо Ци осадил Ханьдань и открыл Цинь дорогу к императорскому трону. И Чу, и Чжао – сильные царства и давние враги Цинь, но могущество Бо Ци заставило их покориться в страхе, и они не смели выступить против Цинь. Он лично покорил более семидесяти городов, а когда закончил свое дело, ему послали меч, и он принял смерть в Дуе.

У Ци учредил законы для чуского Дао-вана, пресек засилье крупных чинов, прогнал неспособных, освободился от бесполезных, выгнал нерадивых, закрыл дорогу частным интересам, объединил Чу едиными целями, оградил царство от странствующих гостей, позаботился об укреплении земледелия и военного дела, на юге взял Ян, Юэ, на севере присоединил царства Чэнь и Цай, разметал всех и вся, знаменитые ораторы не смели открыть рты, запретил политическим кликам будоражить народ, упрочил правление. Военная мощь царства потрясла Поднебесную, внушила покорность чжухоу. А когда дело было сделано, его разорвали на части.

Дафу Чжун разрабатывал для юэского вана мудрые и дальновидные планы, избавил его от ужаса Гуйцзи[595], смерть умел обращать в жизнь, позор – в славу, расчистил пустошь и построил город, освоил целину и взрастил на ней хлеба. Встав во главе воинов, пришедших со всех четырех сторон, собрав воедино усилия высших и низших, был помощником Гоуцзяню в его трудах, отомстил за обиду Фуча, в конце концов захватил У, сделал Гоуцзяня баваном. Подвиги его были очевидны и верность несомненна, однако Гоуцзянь в конце концов предал его и убил.

Эти четверо мужей свершили небывалые подвиги, а подверглись таким несчастьям! Как говорится, «протянули руку, да не смогли отдернуть; пошли, да не сумели вернуться». Фань Ли, понимая это, отошел в сторону, ушел от дела, до конца жизни жил под именем таоского Чжу-гуна.

Ты видел, как играют в шахматы? Одни ставят все на карту, делят ставки и, следовательно, успех. Вот что ты должен понять. Ныне, будучи первым министром в Цинь, строишь планы, не вставая с места; обдумываешь дела, не выходя из дворца; сидя дома, держишь под контролем чжухоу. Твои интересы простерлись до Саньчуань и завершились взятием Иян, ты преградил дорогу на Тайхан и прервал сообщение между Фань и Чжун-хан, не дав возможности шести царствам образовать союз. Сделал подвесную дорогу в тысячу ли, соединив ею Цинь с Шу и Хань, и заставил всю Поднебесную страшиться Цинь.

Цини получили все, к чему стремились, и ты завершил полностью свои труды – это момент, когда Цинь сделало свои ставки. Если сейчас не уйти в отставку, то разделишь судьбу шанского правителя, Бай-гуна, У Ци, дафу Чжуна! Я слышал: «Глядя в воду, видишь свое лицо; глядя на человека, узнаешь, что его ждет: счастье или беда». В Преданиях говорится: «Успех не вечен».

Зачем тебе разделять беду этих четырех мужей? Почему бы тебе сейчас же не расстаться с печатью сяна, уступить ее достойному, уйти и поселиться в горах, с видом на реку, получить славу честного и бескорыстного Бо И, надолго сохранить титул инского правителя, из поколения в поколение быть прославляемым и слыть уступившим место достойному, подобно Сюй Ю и яньлинскому Цзи-цзы, долго жить, как Ван Цяо и Чи Сунцзы? Зачем тебе объединяться с теми, кто плохо кончил? Что тебя ждет? Если не сумеешь сам уйти, не решив своей судьбы, не миновать той же беды, что случилась с четырьмя мужами! В «Гаданиях»[596] говорится: «Дракон жалеет, что достиг вышины». Это сказано о тех, кто, находясь наверху, уже не может быть внизу, будучи в доверии, уже не