«Практический работник» Георгий Маленков - Андрей Константинович Сорокин

Лозовский будет одним из тех, кто займет принципиальную позицию, полностью отрицая свою виновность. Обвинения в том, что ЕАК был «шпионским центром», Лозовский на одном из судебных заседаний назовет «вздором». Он опишет деятельность ЕАК, ссылаясь на различные директивные документы, переписку, которые ясно демонстрировали, что комитет всегда проводил советскую политику, а его деятельность согласовывалась с властями и находилась под их контролем. Под конец процесса все подсудимые откажутся от признательных показаний, данных в ходе следствия207.

После смерти Сталина Чепцов напишет заявление на имя маршала Г.К. Жукова, в котором сообщит, что в начале июля 1952 года он отложил слушание дела и обратился к генеральному прокурору Г.Н. Сафонову и председателю Верховного суда А.А. Волину с просьбой поддержать его обращение в ЦК с предложением продолжить расследование дела ЕАК. По его мнению, МГБ в ходе следствия нарушило законность и подготовило материалы дела к суду с явными изъянами. Оба откажутся поддержать ходатайство Чепцова. Председатель Комиссии партийного контроля Шкирятов заявит Чепцову, что убежден в виновности осужденных. Чепцов решится продолжить свою активность, что само по себе не может не вызвать удивления. Он обратится к Маленкову. Тот примет его в присутствии Игнатьева и Рюмина. Рюмин, по словам Чепцова, обвинил его в либеральном отношении к врагам народа, в преднамеренном затягивании процесса и клевете на МГБ. Выскажется, и вполне недвусмысленно, и сам Маленков. «Что же вы, – скажет Маленков, – хотите нас на колени поставить перед этими преступниками? Ведь приговор по этому делу апробирован народом, этим делом Политбюро ЦК занималось три раза. Выполняйте решение Политбюро!»208 Мужества довести свою линию до конца Чепцову не хватит. Приговор, предписанный к вынесению не судебным, а политическим органом власти, будет им оформлен в соответствии с предписанием, прозвучавшим из уст Маленкова.

В июле 1952 года в числе тринадцати других членов ЕАК Военной коллегией Верховного суда СССР Лозовский будет приговорен к расстрелу. В последнем слове на суде он заявит: «Я сказал все и не прошу никаких скидок. Мне нужна полная реабилитация или смерть…» Чепцов предпримет последнюю попытку изменить ситуацию. Он даст ход просьбам о помиловании, поступившим от осужденных, и перешлет Сталину личное послание Лозовского. Реакции, как и следовало ожидать, не последовало. 12 августа приговор был приведен в исполнение.

А всего через три года, 22 ноября 1955 года, на основании заключения генерального прокурора СССР та же самая Военная коллегия приговор в отношении всех осужденных отменит и дело о них прекратит за отсутствием состава преступления. В том же 1955-м Лозовский был посмертно реабилитирован и восстановлен в партии.

Дела семейные

Общественно-политические события окажут самое непосредственное влияние на семейную жизнь Маленкова. Жизнь эта, как нетрудно представить, была более чем комфортной. Квартира в центре Москвы, государственная дача, несколько закрепленных за семьей служебных автомобилей. Размер «денежного довольствия» той группы высших должностных лиц, к которой принадлежал Маленков, судя по всему, позволял решать любые материальные проблемы. К зарплате «довольствие» не сводилось.

Старшая дочь Г.М. Маленкова Воля. 1944 [Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей]

Молотов будет вспоминать: «Зарплата у нас была, конечно». Но не забудем, что руководители его уровня находились «фактически на государственном обеспечении». Молотов даже не сможет вспомнить, сколько ему тогда платили, настолько несущественным окажется для него этот вопрос. После войны, кроме того, по инициативе Сталина «ввели так называемые пакеты. В закрытом пакете, – вспоминал Молотов, – присылали деньги, очень большие деньги – военным и партийным руководителям…»209. За Маленковым и членами его семьи будут закреплены автомашины Гаража особого назначения Главного управления охраны МГБ СССР. Обслуживать Маленкова будут по высшему разряду, ему были положены «Б. Паккард, Паккард открытый, ЗИС-110»210.

Дочь Маленкова Воля к тому времени уже выйдет замуж за В.М. Шамберга. Его отец, М.А. Шамберг, являлся высокопоставленным партийным чиновником, в послевоенные годы работал заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК, инспектором ЦК, заместителем заведующего отделом ЦК ВКП(б). Старший Шамберг был женат на В.С. Дридзо, дочери Лозовского, при этом сам Лозовский был женат на сестре Шамберга.

До того момента, как будут приняты формальные решения в отношении Лозовского, Маленков предпримет усилия к тому, чтобы обезопасить себя и свою семью от возможного недовольства со стороны Сталина родством с человеком, судьбу которого уже предопределили. Он сделает все, чтобы подтолкнуть дочь к необходимому, по мнению главы семейства, разрыву с мужем.

В сентябре 1959 года в своем заявлении председателю Комитета партийного контроля Н.М. Швернику М.А. Шамберг сообщит, что 14 января 1949 года, то есть за четыре дня до того, как Политбюро примет постановление «О Лозовском», его сын получил от дочери Маленкова записку. Воля писала мужу, «что больше совместно они жить не могут и что их ребенка он больше никогда не увидит». 20 января сына Шамберга вызовут в городской суд, «минуя народный суд… и прочие формальности». Там и было принято решение о разводе. Дочь Маленкова на суде не присутствовала. Ее интересы представлял, как сообщил Шамберг Швернику, начальник группы охраны Маленкова Захаров. Вскоре у сына Шамберга «попросили» паспорт, где, разумеется, имелись отметки о браке и рождении сына, который был записан под его фамилией. Через пару месяцев бывший родственник семьи Маленковых получит «новый паспорт без всяких пометок», фиксирующих какую бы то ни было его связь с Маленковыми211. Трудно судить, насколько точен старший Шамберг в описании всех перипетий этой семейной драмы, но общую картину, вероятно, он передал верно. Подтверждал эту историю и Д.Н. Суханов212.

Старшего Шамберга не репрессируют, но из-за родственной связи с «врагом народа» пострадает его карьера. Четыре последующих года – с 1949-го по 1953-й – он будет работать заместителем председателя Исполнительного комитета Костромского областного Совета.

Трудно морализировать в таких делах, находясь на безопасном расстоянии. Нельзя, однако, не сказать, что в те времена подобная семейная история отнюдь не являлась исключением, в том числе в среде высшего партийного руководства. Каждый делал свой выбор сам. В очень похожей ситуации окажется, например, А.И. Микоян. Его сын Серго примет решение о женитьбе на дочери А.А. Кузнецова, Алле. Бывший секретарь ЦК ВКП(б) и будущий фигурант «ленинградского дела» к тому времени уже попал в опалу. Регистрация брака Серго и Аллы состоялась 15 февраля, как раз в тот день, когда Кузнецов был снят со всех постов. Микоян, в отличие от Маленкова, откажется воздействовать на решение своего сына, пригласит на свадьбу самого