«Практический работник» Георгий Маленков - Андрей Константинович Сорокин

С.М. Михоэлс, И.И. Фефер у А. Эйнштейна. 1943 [Из открытых источников]

За годы войны ЕАК перерастет отводившуюся ему роль и превратится в значимый для еврейского населения СССР общественный центр. В августе 1945 года Маленков получит адресованное непосредственно ему письмо ЕАК об организации материальной помощи советским евреям. Маленков поручит Александрову «разобраться в этом деле и доложить предложения». Судя по тому, что никаких специальных решений по этому вопросу ЦК не принимал, позитивных рекомендаций Маленков из аппарата ЦК не получал и в повестку дня ЦК этот вопрос не вносился187. 25 декабря 1945 года Маленков получит из Комитета партийного контроля записку с критикой ЕАК за подписью Шкирятова и Андреева, которые обращали внимание Маленкова на «намерения работников Комитета превратить эту организацию в какой-то Комиссариат по еврейским делам». Эти намерения авторы записки находили политически вредными, искажающими те задачи, которые «были определены при создании» комитета. «Наше глубокое убеждение, – говорилось в записке, – Еврейский антифашистский комитет нельзя оставлять в том состоянии, в каком он находится в данное время. <…> Если будет признано необходимым его дальнейшее существование, то нужно определить круг его деятельности, укрепить его руководство, подобрав для этого твердых политических руководителей, или же распустить эту организацию, как исчерпавшую задачи, возложенные на нее в годы Отечественной войны»188.

М.А. Суслов

[Из открытых источников]

И в этом случае Маленков ограничится резолюцией: «т. Александрову». Судя по всему, Маленков по тем или иным причинам сочтет целесообразным занять выжидательную позицию, подключая или позволяя подключаться иным партийным деятелям к генерированию напряженности вокруг «еврейского вопроса» в целом и ЕАК в частности.

В июле того же года Маленков получит записку от руководителя Совинформбюро Лозовского, также входившего в состав ЕАК. В ней будут освещены вопросы деятельности ЕАК. Лозовский обратит внимание Маленкова на то, что пять созданных в годы войны антифашистских комитетов организационно не были связаны с Совинформбюро, но фактически именно ему «приходилось повседневно руководить работой всех этих антифашистских комитетов». Подчеркнет Лозовский и то обстоятельство, что «речи и выступления на митингах и пленумах просматривались предварительно Совинформбюро и утверждались Управлением пропаганды ЦК ВКП(б)». «Необходимо, – напишет Лозовский, – чтобы руководители всех этих комитетов сами отвечали за свою работу перед Центральным Комитетом ВКП(б)»189. Маленков наложит резолюцию: «Александрову». Такого рода резолюции вполне отражают маленковский стиль работы с входящими документами. Он максимально дистанцируется от их содержания, накладывает резолюции, которые не позволяют выявить его отношение к содержанию документа, к поставленной в нем проблеме или личности автора.

ЕАК выведут из подведомственной подчиненности Совинформбюро, 1 августа 1946 года он будет подчинен напрямую Отделу внешней политики ЦК. Одним из деятелей, нагнетавших напряженность вокруг ЕАК, станет М.А. Суслов. Он поднимется в это время до уровня секретаря ЦК, за ним закрепят руководство Отделом внешней политики ЦК, курировавшим ЕАК. В сентябре 1946 года назначенная Сусловым комиссия сочтет возможным высказаться о целесообразности роспуска ЕАК, поскольку его руководство «оказалось в плену сионистской идеологии»190. Еще более негативного содержания записку Суслов направит Сталину, а в копии – и членам Политбюро (включая Маленкова) в ноябре 1946-го. Суслов подчеркнет, что деятельность ЕАК «как за границей, так и внутри СССР приобретает все более сионистско-националистический характер и потому является политически вредной и нетерпимой». Завершит свою пространную записку Суслов предложением «о его ликвидации»191. В тот момент решения не последует. Суслов проявит настойчивость. Не пройдет и двух месяцев, как он вновь обратится, на этот раз к Молотову и А.А. Кузнецову, с предложением прекратить деятельность ЕАК и Антифашистского комитета советских ученых192. Эту записку вместе с ним подпишет и Г. Александров, тот самый, которому Маленков постоянно переправлял поступавшие к нему документы, касавшиеся деятельности ЕАК, с ничего не значащими резолюциями. И вот спустя определенное время подчиненный Маленкова вполне ясно обозначил свою позицию, а вместе с тем, вероятно, и позицию Маленкова, который, однако, не спешил заявлять о ней открыто.

Усиление административного контроля и прессинга покажется Сталину недостаточным. В январе 1948 года в Минске сотрудниками Министерства госбезопасности будет убит С. Михоэлс, устранение которого обставят как гибель в результате наезда грузовика. Указание о проведении этой операции, как принято считать, министр госбезопасности Абакумов и его заместитель Огольцов получат непосредственно от Сталина193. В историографии высказывается предположение, что Сталин «мог в деталях поведать ближайшим соратникам о “преступлении и наказании” Михоэлса или, по крайней мере, прозрачно намекнуть на истинную причину его смерти» на заседании Политбюро, состоявшемся в кабинете Сталина в ночь на 13 января 1948 года194.

И.Г. Эренбург

[Из открытых источников]

Такое заседание действительно имело место, как следует из записей в дневнике дежурных секретарей Сталина. В числе прочих в этом заседании участвовал и Маленков. Представляется, однако, маловероятным публичное обсуждение подобной темы. Максимум, что можно предполагать, так это информирование собравшихся о произошедшем в Минске «несчастном» случае.

Вслед за гибелью Михоэлса повиснет на волоске судьба как ЕАК, так и его членов, а решение окажется связанным с перипетиями начального периода современной истории Израиля. 14 мая 1948 года будет провозглашено государство Израиль, которому на первом этапе советское руководство окажет дипломатическую и военно-техническую поддержку. Надеждам Сталина на просоветскую ориентацию нового государства не суждено будет оправдаться, что и станет катализатором последующих процессов. В начале сентября того же года в Москву прибудет израильская миссия во главе с Голдой Меир. Восторженная реакция еврейской общественности Москвы станет для Сталина еще одним тревожным сигналом. Начнется ужесточение позиции СССР по отношению к Израилю и сионизму в целом, что прямо отразится на практических мероприятиях в отношении еврейских организаций СССР.

К ним будет причастен и Маленков. Важным элементом идеологического наступления станет статья Ильи Эренбурга «По поводу одного письма», опубликованная в «Правде» 21 сентября 1948 года. Главным ее выводом станет утверждение о том, что ленинско-сталинская национальная политика давно покончила с антисемитизмом. За несколько дней до публикации Маленков пошлет Сталину оттиск статьи со своей запиской. «Перед отъездом в отпуск, – напомнит он, – Вы дали указание подготовить статью об Израиле. Дело несколько задержалось из-за отсутствия в Москве Эренбурга. На днях Эренбург прибыл. Мы с Кагановичем, Поспеловым и Ильичевым имели с ним разговор. Эренбург согласился написать статью…» На оттиске помощник Сталина Поскребышев оставит пометку: «Товарищ Сталин согласен»195.

Этим дело не ограничится. 21 ноября 1948