Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - Гровер Ферр

появилась из других источников, а не из запрещенных, и, конечно, не из доказательств, доступных следователям НКВД и высокопоставленным партийцам. У нас есть веские доказательства, что она с самого начала являлась частью заговора. Николаев попытался покончить жизнь самоубийством сразу же после выстрелов в Кирова, но позже признал, что у него был план заявить, что он «убийца-одиночка», чтобы прикрыть своих сообщников. Енукидзе участвовал в решении заговорщического центра санкционировать убийство Кирова. Как и Ягода, Енукидзе согласился лишь под давлением против желания. Заявление, что это был индивидуальный поступок, возможно, послужило бы одним из способов попытаться ограничить расследование, чтобы оно не привело к раскрытию сначала ленинградской зиновьевской группы, а потом постепенно и всех остальных тайных организаций, связанных с ней. Это – единственное объяснение версии Енукидзе, которое имеет смысл.

Теория об «убийце-одиночке» распространилась в виде слуха через Кремлевскую библиотеку среди людей, с которыми встречался Енукидзе. 1 марта 1935 г. Гордееву, старшего библиотекаря, допросили по поводу слухов, которые распространяла она и другие сотрудники библиотеки.

Вопрос: Кто Вам сообщил клевету, связанную с убийством тов. КИРОВА?

Ответ: После опубликования первого правительственного сообщения об убийстве тов. КИРОВА ко мне в библиотеку пришла секретарь консультационной части секретариата ЦКК ЕЛЬЧАНИНОВА Вера Александровна, член ВЛКСМ. Она рассказала мне, что убийство тов. КИРОВА не носит политического характера, а является результатом личной мести. ЕЛЬЧАНИНОВА пояснила, что переданное ею мне сообщение является достоверным и держится в большом секрете…

Вопрос: А какие разговоры в связи с убийством тов. КИРОВА были в правительственной библиотеке?

Ответ: Среди сотрудников библиотеки были разговоры о том, что убийство тов. КИРОВА совершено на почве личных счетов…

Вопрос: Какие именно сотрудники библиотеки распространяли провокационные измышления по поводу убийства тов. КИРОВА?

Ответ: Мне рассказала КОНОВА, что среди сотрудников библиотеки такие разговоры ведутся, но кем именно, не назвала. Лично я наблюдала, что РОЗЕНФЕЛЬД и РАЕВСКАЯ проявляют злорадство по поводу убийства тов. КИРОВА.

Вопрос: В чем конкретно это выражалось?

Ответ: Весь период времени от момента убийства тов. КИРОВА до опубликования сообщения о раскрытии «ленинградского центра» зиновьевской организации РОЗЕНФЕЛЬД находилась в весьма приподнятом и радостном состоянии, обычно ей совершенно несвойственном. РОЗЕНФЕЛЬД все время шепталась с БУРАГО и ДАВЫДОВОЙ, а эти сразу после разговора с РОЗЕНФЕЛЬД отправились к работавшим на выдаче книг НЕЛИДОВОЙ и ПЕТРОВОЙ. После же опубликования сообщения о раскрытии «ленинградского центра» настроение РОЗЕНФЕЛЬД резко изменилось, прежняя радость и приподнятость исчезли (Лубянка 1922–1936 618–619).

8 марта 1935 г. допросили К. К. Муханова. Его сестра, Екатерина Муханова, служащая правительственной библиотеки, была арестована в связи с расследованием террористического заговора, который стал позже известен под именем «Кремлевского дела».

Вопрос: А что Вам передавала Екатерина по поводу убийства т. КИРОВА?

Ответ: Об этом Екатерина мне ничего не говорила. Кто-то мне передавал, что убийство КИРОВА совершено НИКОЛАЕВЫМ на личной почве и что оно не носит политического характера. От кого я это слышал – вспомнить я не могу.

Вопрос: Ваша сестра Екатерина МУХАНОВА систематически высказывала контрреволюционные взгляды, сообщите следствию все, что вам об этом известно.

Ответ: Признаю, что моя сестра Екатерина МУХАНОВА является сторонницей буржуазного строя, в разговорах со мной постоянно высказывала антисоветские взгляды и проявляла враждебное отношение к советской власти. Касаясь политики советской власти, Е. МУХАНОВА утверждала, что коллективизация ведет к голоду и вымиранию крестьянства, к гибели сельского хозяйства, что интеллигенция, не имеющая специальных знаний, обречена на нищенское существование, а часть инженерно-технической интеллигенции невинно бросается в тюрьмы.

Доказывая, что советская власть применяет массовый террор против крестьянства и интеллигенции, МУХАНОВА заявляла, что большинство населения, главным образом крестьянство и даже часть рабочих, относится к советской власти враждебно и в случае войны не только не будет защищать эту власть, а выступит против нее с оружием в руках, поднимая восстания в тылу Красной Армии.

В период 1931–33 г. МУХАНОВА заявляла, что политика советской власти направлена против интересов подавляющего большинства населения, делая отсюда вывод, что страна идет к гибели (Лубянка 1922–1936 627).

11 марта 1935 г. НКВД допросили Б. Н. Розенфельда, племянника Л. Б. Каменева (сына его брата). 19-летним юношей в 1927 г. Розенфельд был исключен из комсомола за то, что входил в троцкистскую оппозицию. Его мать Н. А. Розенфельд уже была арестована в связи с «Кремлевским делом». Ему задали вопросы об убийстве Кирова.

Вопрос: Знали ли Вы МУЗЫКУ Ф.И., б. секретаря Л. Б. Каменева?

Ответ: Знаю. Н. Б. РОЗЕНФЕЛЬД [его отец] мне неоднократно о нем говорил как о человеке, к которому он хорошо относится. Последний раз я с МУЗЫКОЙ виделся после убийства тов. Кирова, на ТЭЦ высокого давления, где он отбывал практику, а я работал в качестве инженера. МУЗЫКА мне говорил, что начинается травля Каменева и Зиновьева, ссылаясь при этом на статьи в «Правде». Я ему ответил, что убийство Кирова явилось для Сталина удобным поводом организовать травлю против Зиновьева и Каменева. Он со мной согласился.

Я вспомнил, что Н. Б. РОЗЕНФЕЛЬД мне говорил, что МУЗЫКА отчаянный человек и в состоянии возбуждения способен на крайние действия.

Вопрос: В связи с чем Вам сказал Н. Б. РОЗЕНФЕЛЬД, что МУЗЫКА способен на крайние меры?

Ответ: Я рассказывал Н. Б. РОЗЕНФЕЛЬД о своем разговоре с МУЗЫКОЙ и высказал предположение, что МУЗЫКУ, вероятно, арестуют. Я при этом исходил из того, что МУЗЫКА в курсе к.-р. деятельности Каменева. Из заявления отца о личных «качествах» МУЗЫКИ для меня стало ясным, что он по убеждениям террорист (там же, 630).

Молодому Розенфельду было еще что сказать о террористических заговорах.

Вопрос: На допросе от 2/111 Вы показали, что в контрреволюционных беседах, происходивших в Вашей квартире, принимал участие М. В. КОРОЛЬКОВ. Что Вам еще о нем известно?

Ответ: Говорить о М. В. КОРОЛЬКОВЕ только в связи с к.-р. беседами у нас нельзя. В действительности дело обстоит следующим образом:

М. В. КОРОЛЬКОВ – махровый контрреволюционер, находится в близких отношениях с ПРОХОРОВЫМ М.Н., владевшим до революции каким-то предприятием, отъявленным черносотенцем и белогвардейцем; ПОПОВЫМ, сыном чайного фабриканта; ИНКИЖИКОВЫМ В.И. – киноартистом, невозвращенцем. Поскольку политические настроения КОРОЛЬКОВА нам были известны, он пользовался у нас полным доверием. Террористические взгляды Н.Б. и Н. А. РОЗЕНФЕПЬДОВ [т. е. отца и матери самого Розенфельда], МУХАНОВОЙ и мои КОРОЛЬКОВ разделял (там же, 631).

В тот же день, 11 марта 1935 г., допросили также вышеназванного М. В. Королькова. Его допросили не только о слухах в отношении убийства Кирова, но и о других террористических взглядах и планах, которые всплыли в результате следствия. Весь допрос представляет интерес, как и другие по «Кремлевскому делу». Мы процитируем те фрагменты, которые иллюстрируют, как расследование слухов, что Николаев был «убийцей– одиночкой», который убил Кирова по личными мотивам, также привело к раскрытию других заговоров.