Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

являться учебной базой для офицеров будущего океанского флота, то теперь речь шла о мощнейшем океанском ракетоносном ВМФ, достойном сверхдержавы. Новая программа предусматривала создание авианосцев, ракетно-артиллерийских крейсеров и эсминцев, больших десантных кораблей и других современных боевых кораблей, а также атомного подводного флота.

Самые мощные, дорогие и сложные корабли предполагалось строить к концу программы. Это объяснялось теми же факторами, что и раньше: накоплением мощи судостроительной промышленности, профессионализма и опыта конструкторов, инженеров и рабочих, а также готовности смежников. В мае 1952 года Кузнецов, уже вместе с Головко, предложили «приступить к проектированию и строительству легкого авианосца и палубного самолета-истребителя». Однако для этого пришлось бы отказаться от постройки большей части новых тяжелых крейсеров — любимого детища Сталина. Вождь снова запросил мнение Министерства судостроения, и там снова заявили, что для старта программы потребуется еще несколько лет. На этом вопрос был в очередной раз закрыт. А вскоре Головко был направлен на Балтику. Его сын М. А. Головко полагал, что понижение было связано с интригами вокруг «авианосной» инициативы: «В 1952 года последовал наш внезапный отъезд на Балтику. О неожиданном назначении туда (отца) командующим флотом мы узнали летом, находясь в отпуске, в Сочи. Для него это было понижением в должности, он переживал и в то же время считал, что на флоте, вдали от московских интриг служить ему будет проще».

Скорее, дело в другом. Далеко не всегда хороший командующий флотом оказывается сильным штабистом. К тому же Головко определили на самый молодой флот, находящийся в стадии формирования и становления. Учитывая огромный опыт командования Северным флотом, адмирал Головко являлся лучшей из возможных кандидатур. Причем Сталин дал ему возможность поработать вместе с Кузнецовым, пока тот входил в курс дел на посту министра. Новым начальником Морского Генерального штаба ВМФ был по ходатайству Кузнецова назначен вице-адмирал В. А. Фокин.

* * *

В июле 1952 года начался новый этап противостояния Кузнецова и Малышева. Заслушав 20 июля руководство Морского Генерального штаба и Главного оперативного управления о ходе реализации десятилетней программы кораблестроения, Кузнецов пришел к выводу, что ее необходимо срочно корректировать. Уже 31 июля 1951 года он направил Берии, Булганину и Маленкову, кураторам министерства от Политбюро, докладную «Об основных недостатках по оружию и технике военно-морских сил и предложения по их устранению».

Министр указал на недостатки кораблей устаревших проектов, критиковал их низкие мореходные качества, слабость зенитного и противолодочного вооружения, ненадежность машин. В чем-то критика было справедлива, в чем-то министр «перегибал палку». Общая тональность документа выдержана, как говорится, на грани фола. Разумеется, он вызвал резкую реакцию Малышева.

Командующий Северным флотом адмирал А. Т. Чабаненко. 1952 г. Из архива журнала «Морской сборник»

Начальник Главного штаба ВМФ адмирал В. А. Фокин. 1953 г. Из архива журнала «Морской сборник»

Сталин вынес письмо на рассмотрение на заседании Президиума Совета Министров 7 августа. После его обсуждения Малышев (по совместительству зампред Совмина) предъявил Кузнецову политические обвинения: искажение общей картины, преднамеренное преувеличение недостатков, имеющихся в судостроительной промышленности: «Охаивание кораблей и оружия военно-морским министерством в последнее время проводится систематически и непрерывно, что указывает на наличие определенной линии в военно-морском министерстве в этом вопросе. Такая линия неправильно ориентирует работников военно-морского министерства и личный состав кораблей, вселяя неверие в корабли и оружие, дезориентирует работников промышленности, создавая у них неуверенность в полезности и целесообразности выполняемой ими работы»[89].

В отсутствие Хозяина министры схватились не на шутку. Ни о сотрудничестве, ни о компромиссах оба слышать не желали, что явно не шло на пользу делу. Судостроительная промышленность по-прежнему едва справлялась с заказом ВМФ. Доработкой нового оружия и техники занимались. Однако мгновенно решить все проблемы было невозможно. И, будь взаимоотношения между министрами более конструктивными, кораблестроители занялись бы решением задач по степени их важности.

В начале февраля 1953 года от Кузнецова снова потребовали корректировки кораблестроительной программы. На совещании 19 февраля 1953 года заместитель председателя Совмина Берия, куратор оборонной промышленности, предложил ввести в строй в 1953–1956 годах 400 подводных лодок за счет крейсеров и некоторых типов гражданских судов. На сокращение строительства крейсеров Сталин не пошел и принял решение ограничиться заложением 150 подлодок. На этом же совещании были одобрены предложения Кузнецова о строительстве десантных кораблей. Для подготовки проектов были созданы две комиссии. В комиссию по строительству подводных лодок вошли: Н. А. Булганин (председатель), Л. П. Берия, Г. М. Маленков, В. А. Малышев, Н. Г. Кузнецов и маршал А. М. Василевский. В другую, по строительству десантных судов, включили заместителя министра судостроения И. И. Носенко и вице-адмирала В. А. Фокина. В конце февраля 1953 года постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по данным вопросам были приняты.

Между тем на Западе с тревогой следили за быстрым ростом ВМФ СССР. Начальник морских операций ВМС США 11 декабря 1953 года заявил в открытой печати: «В недалеком будущем Военно-морской флот СССР сможет представлять бóльшую опасность, чем его авиация и сухопутные силы. В один прекрасный день советский флот может выйти из своих закрытых проливами морей и поставить под угрозу все мировые морские пути сообщений». Это более чем красноречивая оценка десятилетнего кораблестроительного плана, который реализовался при самом деятельном участии Николая Кузнецова.

* * *

Стремительное послевоенное превращение вчерашних союзников в потенциальных противников заставило СССР включиться в гонку вооружений, прежде всего ядерных. Эта гонка коснулась и подводного флота. В июне 1952 года на верфи в Гротоне была заложена первая американская атомная подводная лодка «Наутилус».

Советский Союз был готов к ответу. Еще в 1947 году член-корреспондент АН СССР А. П. Александров предложил начать практические работы в этом направлении. К концу 1949 года было предложено несколько вариантов атомных установок: с графитовым замедлителем и гелиевым охлаждением, с графитовым замедлителем и водяным охлаждением, с бериллиевым замедлителем и гелиевым охлаждением и, наконец, с водой в качестве и замедлителя, и охладителя.

В архиве Курчатовского института хранится письмо А. П. Александрова к академику И. В. Курчатову, написанное в августе 1952 года и озаглавленное «Соображения по работе транспортных агрегатов для подводных лодок».

В начале сентября Курчатов, Александров и профессор Н. А. Доллежаль направили Сталину докладную записку о необходимости создания атомной подводной лодки, подкрепленную практическими расчетами. Их предложение было поддержано заместителем председателя Совета Министров Малышевым, с запиской был ознакомлен и Кузнецов.

Изучив 9 сентября 1952 года докладную записку, Сталин подписал постановление Совета Министров СССР «О проектировании и строительстве объекта № 627» (такой шифр был принят для обозначения первой атомной подводной лодки). Решив вопрос с ядерным оружием, СССР направлял финансы и средства на создание атомной субмарины.

Научным руководителем работ был назначен А. П. Александров, главным