Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

Даже если наступление русских на Восточном фронте выглядело угрожающе, здесь тоже были возможности для активной обороны. Наши противники продвигались колоннами, разделенными милями негостеприимной дикой местности, и не могли взаимодействовать друг с другом. Лесистая местность не позволяла противнику воспользоваться численным и материальным превосходством так же, как на Карельском перешейке с его хорошими коммуникациями. Это давало нам возможность атаковать колонны противника поодиночке и наносить решающие удары по их флангам и тылу, не подвергая при этом большому риску поставить под угрозу собственные коммуникации. То, что зима в этих северных широтах была более продолжительной, служило для нас преимуществом. Нам требовалось отразить наступающие колонны прежде, чем они вышли из приграничных в более густонаселенные районы, где дорожная сеть обеспечивала лучшее сообщение и позволяла продвинуться в сторону железной дороги Сортавала—Нурмес—Оулу.

В этой ситуации мне пришлось принять одно из самых весомых и важных решений Зимней войны. Все указывало на то, что наша главная позиция на перешейке вскоре станет объектом главного же удара. Поэтому я намеревался усилить тамошние силы всеми доступными резервами, полагаясь на то, что слабые силы на Восточном фронте удержат оборону. Но неожиданно быстрое продвижение противника на этом фронте заставило меня изменить планы, и я направил большую часть своих скудных резервов на восток, к Толвоярви, Кухмо и Суониуссалми.

Таким образом, приказ от 5 декабря лишил резерв главнокомандующего (6-ю дивизию) трети состава, поскольку один полк (16-й пехотный полк) и артиллерийское подразделение через Вяртсиля были отправлены в Толвоярви. Другой мой сравнительно сильный резерв, неполную 9-ю дивизию в Оулу, пришлось разбить и один из ее полков (25-й пехотный) направить на Нурмес, а оттуда бросить во фланг противнику, наступавшему в направлении Кухмо. 27-й пехотный полк был переброшен в Хюрюнсалми, откуда ему предстояло совершить марш в Суомуссалми. Для усиления этого участка уже был отправлен резервный батальон. Остальные войска, несмотря на то что состав, выучка и вооружение оставляли желать лучшего, пришлось направить на усиление других критических пунктов, а также в самой большой спешке один из трех складских батальонов, входящих в состав отряда «А», на участок Иломантси и еще один для усиления фронта у Саллы.

Поскольку главный театр военных действий не мог остаться без резерва, это было все, что можно было выделить для Восточного фронта. Оставшуюся часть 6-й дивизии отправили в район южнее Выборга, где их заставили работать на линии укреплений, позже описанной как промежуточная позиция. Одновременно я отдал приказ оборудовать танковыми заграждениями все дорожные артерии в западной части перешейка. Отряд «В» также в составе трех батальонов был в качестве резерва главнокомандующего переброшен в восточную часть перешейка, где ему было поручено работать в тылу обороны.

Положение к северу от Ладоги продолжало оставаться наиболее критическим, поскольку там весь фронт 4-го армейского корпуса был вынужден сдаться под давлением противника. В соответствии с оперативными планами, которые часто составляли основу наших маневров в мирное время, мы намеревались наступать с участка железной дороги Леппясюрья—Лоймола, нанести контрудар во фланг противнику, наступавшему вдоль берегов Ладоги. Поэтому в Кителях приближение русских колонн не вызвало особого беспокойства, но поставить под угрозу всю запланированную контратаку могло то, что остановить наступление противника по Суоярвской железной дороге и далее на север по дорогам из Суоярви на Толваярви и Иломантси не представлялось возможным. Было очевидно, что командующему 4-м армейским корпусом генерал-майору Хагглунду не удавалось одновременно контролировать все критические ситуации, возникавшие на этом длинном фронте. Поэтому я решил передать самый северный сектор Толвоярви—Иломантси под новое командование.

Зная, что численность войск на этом участке будет значительно меньше, критическая ситуация делала необходимым найти подходящего человека для выполнения этой задачи. Мой выбор пал на полковника Пааво Талвелу, члена Совета обороны по снаряжению. Еще во время Освободительной войны я увидел в нем бесстрашного и волевого командира, обладавшего той степенью суровости, которая необходима в наступлении на значительно превосходящего противника. Перед моим отъездом в Ставку полковник Талвела лично просил меня предоставить ему командование на фронте и дал аргументированное объяснение неудачи в первые дни войны в Карелии.

5 декабря я вызвал его в Ставку, где на следующее утро ему была поставлена задача разгромить противника, наступавшего на Корписелькя и Иломантси, подразделением под моим непосредственным командованием. Я подчеркнул, что, как бы ни была важна его задача, он не должен рассчитывать на какое-либо подкрепление, кроме уже идущего, т. е. на 16-ю пехотную дивизию с артиллерийским подразделением для участка Толваярви, а для участка Иломантси недавно сформированного подразделения «А», состоящего из трех слабых, плохо оснащенных лыжных батальонов. На обоих направлениях силы противника составляли дивизию. Батальоны, сражавшиеся там, три у Толваярви и один у Уоманти, были измотаны, но командующий 4-м армейским корпусом выделил на свой бывший участок батальон из своего резерва. Именно этими силами полковник Тальвкла должен был перехватить инициативу и перейти в наступление.

На следующий день плохие новости пришли со всех фронтов. На Карельском перешейке противник 6 декабря открыл ожидаемое наступление на участке Тайпале, где резервов практически не было. На направлении Суомуссалми двум колоннам противника удалось соединиться в деревне – узле дорожной сети в этих краях. На приладожском направлении две самые южные колонны противника также вступили в контакт в районе Койринойи. Наиболее тревожное положение было на направлении Суоярви—Лоймола, где 7 декабря была оставлена позиция у Пийтсойнои, а новая позиция у Колле была организована с большим трудом. Крайне важно было остановить врага на последнем этапе, потому что, если падет Колле, нам придется отказаться от запланированной фланговой атаки.

Поводом для беспокойства стали и сообщения из Толвоярви. Противник, который, как мы установили, принадлежал к 139-й дивизии, 8 декабря захватил весь четырехкилометровый хребет, образующий природный заповедник Толвоярви. Первый из батальонов подполковник Паяри, командир 16-го пехотного полка, вступил в бой и был вынужден отойти на западный берег озера Толвоярви, где с трудом держался.

Первая активная контрмера была предпринята в ночь на 9 декабря, когда подполковник Паяри повел подразделение диверсантов в глубокий тыл противника и нанес врагу значительные потери. Последовали два дня сравнительного затишья, в течение которых войска под Талвелой смогли перевести дыхание. Однако вскоре стало очевидно, что противник проводит обходную операцию вокруг северной оконечности озера, которая не была замечена нашими разведчиками. 11 декабря русский батальон через лес прорвался к единственной дороге снабжения группировки, где атаковал обозную колонну. Случайно оказавшийся рядом подполковник Паяри быстро собрал небольшой отряд из тыловых подразделений и бесстрашно пошел с ним в атаку, а пара рот