Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

Первый месяц войны закончился. Ситуация во многом сложилась неожиданно и, вообще говоря, в нашу пользу. Выяснилось, что у русских войск множество недостатков, а условия местности и климата в некоторой степени уменьшили диспропорцию в численности личного состава и техники. В летопись финской армии удалось вписать такие битвы на уничтожение, как Толваярви и Суомуссалми, да и на других фронтах атаки противника были отражены. Противнику были нанесены тяжелые потери в живой силе и технике, а мы получили долгожданные запасы вооружения и техники. Финская армия показала, что способна нанести ответный удар.

На приморском фронте все атаки противника также были отражены. Батареи на Руссарё и Уро хорошо выполнили свою задачу, а береговые форты на Бьерке и в Хумалйоки, отбив атаку русских линкоров, успешно вмешались в действия на суше. Как и две батареи на Ярисевянниеми и Каарнайоки, защищавшие Тайпале со стороны Ладоги.

В отсутствие каких-либо успехов на прибрежном фронте русские активно занимали Гогланд, который, хотя и был эвакуирован и не защищен, тем не менее перед оккупацией все равно подвергся тщательной бомбардировке. Поскольку Финский залив сильно замерз, на море активности больше не было, и Аландские острова оказались вне опасной зоны.

Огромное превосходство противника в воздухе не стало решающим фактором. Несмотря на нашу слабость в воздухе и отсутствие противовоздушной обороны, военно-воздушные силы противника не смогли парализовать наши коммуникации или жизнь нации. И все же только в декабре эти налеты стоили нашему противнику не менее 142 бомбардировщиков и истребителей.

Народ стоял как один человек, поддерживая свои вооруженные силы, спокойно и решительно осознавая, что борьба должна продолжаться. Однако в преддверии Нового года объективный наблюдатель не мог избавиться от мрачных предчувствий. Престиж Советского Союза требовал нас разбить, и нам следовало готовиться к усилению натиска, который в итоге окажется выше наших сил. Наши возможности собрать новые войска, отвести другие с передовой на отдых и восполнить потери были весьма ограниченны. В долгосрочной перспективе материальный дефицит вряд ли мог быть устранен промышленностью, организация которой была в значительной степени импровизированной, а запасы сырья на исходе. Рекомендованная Лигой Наций заграничная помощь до сих пор была незначительной. Имелась информация, что западные державы рассматривают возможность вооруженного вмешательства в наш конфликт, но она была слишком расплывчатой и неопределенной, чтобы на нее можно было рассчитывать. Тем не менее в сложившейся ситуации нам ничего другого не оставалось, кроме как продолжать сражаться.

Если первый месяц войны был полон неожиданностей, то в следующем месяце, январе, их тоже оказалось с избытком. Я ожидал, что противник без промедления бросит свои силы на широком фронте для решающей битвы на перешейке. Он получил подкрепление артиллерией и бронетехникой, а его средства связи были улучшены и расширены. Несмотря на это, позиционная война продолжалась в течение всего января, и большая часть активных боев развернулась на Восточном фронте, где новые русские подразделения шли к своему уничтожению.

Как уже говорилось, на участке Ладога—Карелия 168-я и 18-я дивизии, усиленные 31-й и 34-й танковыми бригадами, соединились в Кителях, где они были остановлены. Полевые укрепления у Коллаа по обе стороны Суоярвской железной дороги, несмотря на натиск противника, еще держались. После производства обширной перегруппировки сил 4-го армейского корпуса его командующий генерал-майор Хегглунд на рубеже года получил приказ перейти в давно запланированное контрнаступление своими дивизиями (12-й и 13-й). В Коллаа осталось лишь несколько батальонов, и от их решимости зависел успех всей операции.

Наступление 4-го армейского корпуса началось 6 января, шло по бездорожью и труднопроходимой лесистой местности, что задерживало транспортировку тяжелого вооружения и припасов. После того, как главные силы атаковали тыл 18-й дивизии у деревни Койриноя, дойдя до берега Ладоги, связь двух дивизий была перерезана. Через несколько дней было предпринято новое наступление, в результате которого в наши руки попал пляж вплоть до Питкяранты. Пока наступление шло по плану, и мы думали, что противник, оказавшийся полностью окруженным, вскоре сложит оружие, что высвободит значительные силы для других задач. Вместо этого начался длительный бой необычного характера, который на несколько недель сковал главные силы 4-го армейского корпуса.

Наступление четырех новых русских дивизий из Салми и Кяснясельки удавалось сдерживать слабым отдельным подразделениям. Однако давление на Коллаа оказалось гораздо серьезнее. В сложившейся ситуации севернее Ладоги не удалось высвободить никаких войск, наоборот, туда пришлось отправлять подкрепления. Они состояли из полка и трех отдельных батальонов в январе, а также кавалерийской бригады, преобразованной в лыжную бригаду.

При уничтожении северной группы, 18-й дивизии, применялась та же тактика охвата, которая привела к победе на дороге Раате у Суомуссалми. Эта дивизия с приданной ей танковой бригадой была разбита на 10 «дивизиек», но, к сожалению, наши силы не позволяли провести такой же маневр против 168-й дивизии. Несмотря на прерванные коммуникации, русские подготовились к обороне, быстро окопавшись и построив сильные оборонительные пункты. Ядро в них составляли танки, большей частью вкопанные, а в центре располагалась артиллерия. Лесистые холмы с открытыми крутыми склонами легко простреливались и хорошо подходили для такой обороны. Для взлома этих позиций требовалась тяжелая артиллерия, а также тяжелые гранатометы, но у 4-го армейского корпуса не хватало ни того ни другого.

Благодаря умело организованному и непрерывному снабжению с воздуха и большому запасу лошадей окруженные войска могли вести бой неделями, а самая крупная из них, 168-я дивизия, продержалась до конца войны. Были даже предприняты попытки продовольственного снабжения этой дивизии конными колоннами под прикрытием танков по замерзшей Ладоге, и между этими колоннами и финскими отрядами, стоявшими на острове под деревней Койриноя, произошел необычный ночной бой. Несмотря на малочисленность, эти подразделения уничтожили большую часть колонны, пока за день или два до заключения мира их до последнего человека не истребили подавляющими атаками с воздуха и с материка.

Ситуация была очень тревожной и в долгосрочной перспективе неприемлемой. Чтобы высвободить войска для выполнения срочных задач на других фронтах, я приказал командиру 4-го армейского корпуса усилить атаки и приложить все усилия для ликвидации «дивизиек» одну за другой. Несмотря на холод и голод, русские и здесь оборонялись с поразительным упорством, но все их попытки прорвать окружавший их кордон были тщетны. Последняя из «дивизиек» 18-й дивизии была разгромлена в конце февраля. На поле боя мы насчитали 4300 убитых, включая двух генералов, и это помимо всех тех, кто лежал в лесу или погребенный в снегу. Трофеи превзошли все, что мы захватили раньше: