Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

Отход правого крыла вдоль берега существенно облегчил огонь батарей на Бьёрке.

Лишь 21 февраля, когда отступление правого крыла завершилось, был отдан приказ об эвакуации Бьёркё. После израсходования боеприпасов и уничтожения тяжелых орудий гарнизон на следующий день отправился в 25-мильный марш по льду к Сяккиярви, захватив все транспортабельное оборудование. На сей раз погода нам благоприятствовала, 23 февраля, в день опасного марша гарнизона у фланга противника, поднялась сильная метель.

С тяжелым сердцем я принял необходимость отвода армейского корпуса с позиций, которые он упорно оборонял более двух месяцев. И я спрашивал себя, как это отступление повлияет на моральный дух армии и народа, до сих пор остававшийся твердым и несокрушимым.

18 февраля противник уже вошел в соприкосновение со второй позицией, комплектование которой отступающими частями 181-го армейского корпуса шло в штатном режиме. Воодушевленные успехами и полагая, что наше сопротивление сломлено, русские возобновили шапкозакидательскую тактику наступления сомкнутым строем и без предварительной артиллерийской подготовки. В особенности недооценивали наше сопротивление командиры танкистов и часто врывались на позиции без пехотного сопровождения. В один из дней мы уничтожили около 30 танков. В целом наши оборонительные бои на этом этапе характеризовались большой активностью, что свидетельствовало о том, что отступление не снизило боевой дух войск.

Пока русские атаковали центральную позицию, битва у Тайпале продолжалась с неослабевающим ожесточением.

Самым серьезным результатом отступления было то, что противник оказался в состоянии угрожать нашим тыловым коммуникациям через замерзшие воды Выборгского залива. Это означало, что фронт удлинился на 18 миль. К сожалению, для охраны побережья западнее Выборга не хватало сил. Ядро обороны прибрежной зоны составляли несколько батарей береговой артиллерии, часть 4-й дивизии и ряд отдельных батальонов и батарей. Последние состояли в основном из новых резервных формирований, плохо оснащенных и недостаточно подготовленных. Каменистый грунт, непригодный для окапывания, усугублял трудности обороняющихся, и они несли большие потери.

На войне случается, что напряжение, испытываемое командиром в критических ситуациях, становится чрезмерным и необходима замена. Это касается не только фронтовых командиров, но и, возможно, в еще большей степени высшего командования, которому приходится принимать серьезные решения единолично и вдали от театра военных действий, откуда поступают противоречивые и неполные донесения. Это требует развитой интуиции, реалистического воображения и большой силы воли и влечет за собой напряжение физических и умственных сил, которое иногда оказывается непреодолимым. Если войска в это время были измотаны, в особенности на наиболее уязвимых участках, то очевидно, что выносливость как высшего, так и низшего командного состава также подверглась суровому испытанию.

Когда генерал-лейтенант Эстерман попросил отпуск по состоянию здоровья, 19 февраля я назначил генерал-майора Хейнрикса его преемником на посту командира 2-го армейского корпуса с одновременным присвоением ему звания генерал-лейтенанта. С самого начала войны он умело защищал восточную часть перешейка и показал, что нервы его не подводят в самых тяжелых ситуациях. Должность генерал-лейтенанта Хейнрикса занял генерал-майор Талвела, а его – полковник Паяри в Айттойоки.

В связи с этими изменениями в центральной части перешейка было создано новое командование. Восточный сектор (1-я и 2-я дивизии) 2-го армейского корпуса на южном берегу Вуоксы был выделен для формирования 1-го армейского корпуса, командовать которым был назначен командир 1-й дивизии генерал-майор Лаатикайнен. Это сократило задачу, поставленную перед 2-м армейским корпусом, который мог сосредоточиться на защите города Выборга и окрестностей, на что опиралась вся предстоящая оборона Карельского перешейка.

Серьезный кризис возник из-за растущего выбытия наших кадров, в этой связи большую ценность представляли иностранные добровольцы. В Скандинавских странах в пользу Финляндии возникло настоящее национальное движение, результаты которого значительно превзошли достигнутые во время Освободительной войны.

Шведский вклад на этот раз составил 8000 человек, из которых, однако, большая часть не была обучена обращению с оружием. Поэтому требовалось уделить драгоценное время их обучению, проводившемуся в Торнио и Кеми. Командиром Добровольческого корпуса был генерал Линдер, командующий войсками Сатакунты во время Освободительной войны.

Из Норвегии прибыли 725 добровольцев, приданных к Шведскому добровольческому корпусу. В момент окончания войны на финской земле находился также датский батальон численностью 800 человек, готовый отправиться на фронт.

Однако скандинавские добровольцы были не единственным свидетельством интереса внешнего мира к Финляндии и идеалам, за которые сражался ее народ. Иностранный легион, не успевший принять участие в войне, состоял из представителей 26 наций. Поскольку в мировую войну уже было вовлечено так много стран, лишь небольшой части добровольцев удалось добраться до Финляндии, а так как Германия отказалась разрешить транзит военной техники или добровольцев, им пришлось плыть до нас долгим морским путем из Англии.

Венгрия, чей регент адмирал Хорти взял на себя инициативу по созданию Добровольческого корпуса, была в авангарде с 25 000 добровольцев, но ввиду уязвимого положения страны венгерское правительство считало, что оно может выделить более 5000 добровольцев, из них один батальон хорошо обученных людей достиг Финляндии. Однако на фронт они так и не попали. 300 бойцам финско-американского легиона повезло больше, поскольку в последний день войны они получили-таки боевое крещение.

Общее число иностранных добровольцев на финской земле составило около 11 500. Если бы все эти силы удалось бросить на фронт, они составили бы ценное дополнение к нашим истощенным резервам. Но как бы то ни было, шведско-норвежский корпус внес конкретный, очень ценный вклад, и само присутствие иностранных добровольцев воодушевляло в нашей одинокой битве.

Вопрос о подкреплениях для Карельского перешейка становился все актуальнее. На выборгский участок направлялась 23-я дивизия, но этого было недостаточно. Оборона Выборгского залива требовала свежих и опытных войск. Чтобы высвободить часть сил в Лапландии, я рассматривал возможность размещения на фронте Саллы шведского добровольческого корпуса, а поскольку его формирование уже завершилось, я решил осуществить этот проект. Шведы находились бы вблизи своих баз и, таким образом, могли бы считать, что защищают собственную границу. Генерал Линдер охотно принял мое предложение, и 19 февраля был отдан соответствующий приказ. Высвобождение войск на фронте Салла началось 22 февраля, и через несколько дней пехотный полк и два резервных батальона были отправлены в дальний путь к главному театру военных действий. Хотя война «дивизиек» к северу от Ладоги была в самом разгаре, 4-й армейский корпус получил приказ отправить батальон на оборону Выборгского залива.

Наши шведские и норвежские братья выполнили задачу, за которую до сих пор отвечали пять финских батальонов, что свидетельствует о том, что, несмотря на