Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

своими спутниками дошел до с. Подорожное. До г. Смела оставалось немного – всего сорок километров, а оттуда можно было выйти к Днепру, по которому проходил фронт. Однако попытка расспросить дорогу завершилась неудачей: местный староста заподозрил в них красноармейцев, задержал и препроводил в немецкую комендатуру. На допросе все трое объявили себя бывшими заключенными уманской тюрьмы, арестованными за хозяйственные преступления. Сам полковник И. А. Ласкин выдал себя за бухгалтера по фамилии Макаров, которого осудили за растрату казенных денег.

Но, видимо, бывшие командиры плохо походили на проворовавшихся хозяйственников, и немцы продолжили допросы. Вскоре они забрали полковника И. А. Фирсова, а полковника И. А. Ласки-на и комиссара Т. Н. Конобевцева под конвоем отправили в с. Три-лесы. По дороге, когда охрана немного зазевалась, они сбежали.

По пути на восток оставшиеся вдвоем И. А. Ласкин и Т. Н. Конобевцев встретили группу, которая выходила из уманского окружения под командованием генерала Б. И. Арушаняна. Они попросили генерала взять их к себе, но тот отказал: большой отряд немцы легко обнаружат и разгромят. Только в начале сентября полковник И. А. Ласкин и комиссар Т. Н. Конобевцев вышли к Днепру у с. Колиберда. Найдя не занятый противником участок, они переправились на противоположный берег южнее г. Кременчуг.

Никаких советских частей здесь не оказалось, и по совету местных жителей полковник и комиссар пошли в с. Добиновка. По дороге их встретил патруль 14-й кавалерийской дивизии и направил в свой штаб. Там, на их удачу, встретился только что вышедший из окружения генерал Б. И. Арушанян. Он подтвердил личности и историю И. А. Ласкина и Т. Н. Конобевцева, что облегчило им прохождение проверки. О кратком нахождении в плену оба предпочли умолчать [460, с. 70].

Однако уже в 1943 г. этот факт все-таки всплыл, и ставший к тому времени генерал-лейтенантом И. М. Ласкин был арестован и встретил Победу, находясь в тюрьме [469, с. 67].

Полковник Н. Н. Григорьев

В партизанском отряде после побега из плена воевал еще один командир Красной Армии, прошедший через плен. Это бывший командир 543-го корпусного артиллерийского полка полковник Н. Н. Григорьев. Из окружения он выходил вместе с группой секретаря Черниговского обкома ВКП (б) А. Ф. Федорова. В районе сел Куреньки и Харьковцы решили попробовать перебраться через дорогу, и полковник отправился на разведку. Однако назад он так и не вернулся.

С его слов, разведка окончилась неудачей, и он нарвался на немецких мотоциклистов. «Назад, к вам, ходу нет, – рассказывал он через два года. – Я попробовал бежать в другую сторону. Заметили. Окружили. Автомат дал осечку. Все. Плен». Как можно сделать вывод из соответствующего эпизода воспоминаний А. Ф. Федорова, полковник сдался в плен примерно 19–20 сентября 1941 года. В дальнейшем его, как и многих других командиров РККА, захваченных в боях на Украине, поместили во Владимир-Волынский лагерь, откуда он совершил в марте 1943 года побег и некоторое время скрывался среди местного населения и даже работал в пекарне в Любомле. Когда Красная Армия подошла к городу, полковник ушел к партизанам [486, с. 32, 33, 600, 601; 504, с. 88].

Полковник П. Н. Тищенко

Одним из немногих полковников, оказавшихся в плену в ходе Великолукского окружения, стал начальник штаба 29-го корпуса полковник П. Н. Тищенко. При попытке выхода из окружения он получил тяжелое ранение, и красноармейцы оставили его на поле боя. Здесь полковника при прочесывании обнаружили и подобрали немцы. Его лечение они доверили бывшим советским гражданским врачам, и начштаба корпуса сначала отвезли в больницу г. Велиж.

Когда он немного поправился, немцы произвели первый допрос. В литературе времен СССР он отображен следующим образом: «Однажды в больницу пришли два гитлеровца и прямо в палате начали допрос:

– Какие боевые задачи выполнял корпус? – спросил один из них.

Раненый полковник П. Н. Тищенко после неудачного прорыва из Великолукского окружения, конец августа 1941 года

– Как офицер Красной Армии, отвечать на такие вопросы не могу, – отрезал Тищенко.

– Какую роль выполняют политотделы и комиссары в Красной Армии? – не отступали любопытные гитлеровцы.

Вместо ответа на интересовавшие фашистов вопросы советский полковник говорил о неизбежности поражения фашистской Германии, о лживости геббельсовской пропаганды и подтвердил это конкретными примерами из сообщений Советского информбюро. Ошарашенные стойкостью командира Советской Армии, гитлеровцы ушли не солоно хлебавши» [426, с. 74–75]. Повторный допрос состоялся 19 марта 1942 г. и с тем же результатом.

Оставим на совести авторов приписываемый ими немцам идиотский вопрос о комиссарах, и примеры из Совинформбюро, разоблачавшие пропаганду противника. Сохранившийся протокол допроса полковника П. Н. Тищенко позволяет нам узнать, чем конкретно интересовались немцы, и какие ответы дал начштаба 29-го корпуса.

Допрос состоялся 9 сентября 1941 года. Полковник отказался давать какие-либо ответы по военным вопросам, причем «разъяснил, что он о том, чего не знает, не может давать показания, и он ожидает, что немецкий офицер имеет представление о том, что он о том, чего не знает, не может дать показания» [230, Л. 120]. Немного путанно, но вполне достаточно для понимания того, что полковник П. Н. Тищенко отказался давать ответы, сославшись на свою, якобы, неосведомленность. А немцы, в свою очередь, не стали настаивать.

Лечение полковника затягивалось, но вместо того, чтобы отправить его в лагерь военнопленных, немцы терпеливо ждали его выздоровления. Весной 1942 года линия фронта стала приближаться к г. Велиж, возникла вероятность его освобождения из немецкой оккупации войсками Красной Армии. По этой причине немцы 12 марта 1942 года эвакуировали раненых, размещенных в больнице, в Витебск.

Там их долго возили по городу, в поисках места, так как все лечебные учреждения оказались переполненными ранеными, видимо, немцами. В конечном счете, пленных доставили в 1-ю городскую больницу, расположенную на ул. Лабазная. Вскоре полковник П. Н. Тищенко завел знакомство с главврачом больницы Н. И. Чертковым, намереваясь с его помощью выбраться из больницы и уйти к своим. Поскольку русский медицинский персонал прямой ответственности за раненых военнопленных не нес, главврач согласился посодействовать.

Через несколько дней с помощью подпольщиков полковницу изготовили паспорт на имя некоего Терехова, а также справку на русском и немецком языках о том, что он направляется в свою родную деревню Тетерки после лечения в госпитале. Аналогичные документы были изготовлены и для нескольких других военнопленных.

Утром 16 апреля 1942 года в больницу прибыл партизанский разведчик В. Э. Трестер. Он произвел фиктивный арест полковника П. Н. Тищенко и военврача Л. Я. Посвянского и под этим предлогом вывел их за пределы