Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

из дома. – Тэян ухмыльнулся воспоминаниям, опустив взгляд. – Славные деньки были… Многих из тех, с кем мы начинали – уже нет. Вот, Джиён остался. Я очень давно его знаю, Даша, и хотя не могу видеть его насквозь, но кое-что в нём понимаю. Мы снова замолчали. Теперь уже мне не хотелось обсуждать Дракона. Мне ли не знать, как можно ошибаться в том, что считаешь себя знатоком Джиёна. Он введёт в заблуждение кого угодно, даже мать родную. Насколько бы она разобралась в сыне и предусмотрела его коварство? - А как ты на родину съездила? – переключился Тэян. – Ты же навестила семью у себя в России, раз сестра и брат приехали? - Да, я пожила дома почти месяц. Но могу подтвердить твои ощущения, тоска щемила недолго, ностальгия наполовину приятное чувство, она погружает в радостное прошлое, но другой половиной она всегда говорит о том, что его не вернуть. Так мне было и в России. Я была там счастлива, и очень, но вернуть это невозможно, для этого следовало бы стереть память и разучиться думать так, как я стала думать… - Циничнее? - Бесспорно. - У вас с сестрой большая разница в возрасте? Вы так похожи… Сколько ей? - Восемнадцать… - начала отвечать я, но остановилась и, с прищуром посмотрев на мужчину, как бы с иронией бросила: - А ты под мою Настюшку не копай, маленькая она ещё для твоих интересов. - Я просто спросил, - спокойно поднял ладонь Тэян, призывая меня не надумывать лишнего. – Ты же не считаешь, что я себе новую подопечную в бордель приглядываю? - Даже не шути об этом, - моментально испортилось моё настроение, и я грозно впилась глазами в него, а ногтями в обшивку сидения. – Не упоминай моих близких в одних предложениях с вашими делами. - Прости, я не хотел тебя задеть. Попытавшись совладать со своими нервами, я вдохнула поглубже и, поелозив на сидении, тоже немного сползла, расслабив спину. - А что мы всё обо мне? Как ты сам? Не устроил личную жизнь? - Кто? Я? – Тэян засмеялся. – Ты видела место в моих гнилых буднях для чего-то подобного? - Тебя же никто не неволит, если тебе хочется спокойствия и уюта, то брось всё и начни с чистого листа. – В какие же гнилые будни он звал меня, спасши тогда от Зико из нижнего борделя? Для себя я должна была увидеть там уголок? Или всё было настолько плохо, что и падшая жизнь закоренелого гангстера была подъёмом? Да, так и было. - Кем начать, Даша? Грузчиком, водителем, портовым механиком? Мне тридцать пять лет, у меня нет образования, но есть судимость. Где я пригожусь? Что я могу ещё делать? Из преступного мира не уходят, оттуда только выносят вперёд ногами. Среди мафии у меня есть авторитет, есть знакомства и связи, я умею стрелять, умею бить морды, умею угрожать и делать больно. Такое ценится в среде бандитов, и сам я бандит со стажем в двадцать с лишним лет. Я не знаю другой жизни, и рассчитывать на тихую пенсию порядочного гражданина – глупо, да и не хочется мне утонуть в этой скуке. Каждый, кто хоть раз пробовал грабить, рэкетирствовать, проворачивать аферы и зашибать лёгкие деньги, всегда будет грезить этими делами, и я не исключение. Ну, посижу несколько месяцев на зарплате какого-нибудь клерка низшего разряда, но как только раздастся звонок от Джиёна и прозвучат слова «есть одно дельце», я сорвусь не думая. - Значит, вы преступнозависимые? – подытожила я, выведя новое маниакальное пристрастие. - Вроде того. У любого человека есть нужда в чём-то, не только в еде и питье. Есть помешанные на спорте, есть на фильмах, есть на Боге, - улыбнулся он мне, зная, что моя зацикленность уже ослабла. – И никто не знает, что из этого правильно, а что нет. Нельзя сказать, что привязанность к людям – это здоровая мания, а привязанность к предметам – нездоровая. Точно так же нельзя сказать, что любые привязанности – это болезнь, а их отсутствие – здоровье. В нашем мире всё очень и очень условно. - Я знаю, Тэян. Я больше не пытаюсь никого «лечить». Всё как-то… иначе теперь. Всю жизнь я видела, как люди идут к моему папе за советами, благословением и поддержкой, и он говорил им слова христианского милосердия, повторял православные догмы. И я думала, что если буду распространять эти слова дальше, то опережу нужды людей и дам им то, что им нужно. Но, оказалось, есть люди, которым нужно совсем не это, а есть и такие, которым вовсе ничего не нужно, они не просят ни чьих советов и предпочитают разбираться сами. Ещё труднее было понять, что и мне эти догматы в тяжёлые дни и минуты не пригодились. Что толку навязывать какое-то утешение другим, когда не можешь утешиться этим сам? - Ты больше не веришь в Бога? - Верю, но как-то по-другому. Я пока не могу сказать как именно. Думала, что вот, всё, моя жизнь обрела стабильность и определённое направление, я смогу сделать новые выводы и понять новые правила, но оказалось, что для этого ещё было рано. Я не хочу ничего загадывать, пока не спасу Сынри. - А если не спасёшь? – без ехидства, но вполне рационально спросил Тэян. - Его спасёт Джиён. - Нет, Даша, ты не поняла. Я имею в виду, а если ничего не сработает? Если ты овдовеешь? В Сеул тебе путь будет заказан, разве нет? Семья Сынри спуску не даст. - Боже, - выдохнула я, спрятав лицо в ладонях, но не теряя самообладания. – Это развитие событий безумно мучительно. И наш Рома… Баром, - посмотрела я на Тэяна, выпрямив шею. – Сын мужа, мы не успели оформить материнство на меня, боже, они же заберут себе мальчика… - Если учесть, что тебя объявят преступницей и тебе придётся быть в бегах, то ребёнку возле тебя места и не будет. - Зачем ты говоришь всё это? Джиён попросил промыть мне мозги насчёт возвращения в Сингапур? - Я не думаю, что у него есть цель оставить тебя здесь, но если всё пойдёт наперекосяк, наверняка он не откажет в помощи. Где тебе ещё будет спрятаться, как не здесь? - Когда-то мне хотелось спрятаться от Сингапура, а теперь придётся прятаться в нём? Что-то странное происходит в этом