Семь эпох Анатолия Александрова - Александр Анатольевич Цыганов

по использованию атомной энергии, образовали инженерную лабораторию с задачей совершенствования и повышения надёжности паропроизводительных судовых установок и оказания технической помощи Военно-морскому флоту. Это было развитие – больше, по сути, бюрократическое, но всё же – того стенда, на котором первые экипажи атомных подлодок осваивали управление ядерными реакторами.

На космическую же перспективу в 1962 году был начат проектированием и к августу 1964 года сооружён в ИАЭ объект «Р» – он же ядерный реактор-преобразователь «Ромашка», способный генерировать электроэнергию без участия каких-либо движущихся рабочих тел и механизмов. Когда он проработал в непрерывном режиме 15 тысяч часов, выработав за это время 6100 кВт/ч электроэнергии и опередив на 4,5 месяца американцев с их аналогичным по задачам реактором FS-3, то после реконструкции на его базе создали стенд для отработки реакторов атомных энергетических установок типа МАК. А это уже – вариант для пустыни: ядерно-энергетический опреснительный комплекс МАК (многоцелевой атомный комплекс) предназначен специально для одновременного производства электрической энергии, теплоснабжения и производства пресной воды из морской.

Последнее детище Курчатова, установка «Огра» в версиях «Огра II» и «Огра III», добилась стабилизации плазмы методом обратных связей. Уже в 1971 году на «Огре III» И.Н. Головин создал первую в мире термоядерную ловушку со сверхпроводящими катушками. Именно это стало впоследствии основной технологией в дальнейших попытках держать плазму.

Ещё одна подобная «вечная» (в 2010‐х годах русский Чепецкий механических завод изготавливал сверхпроводящие катушки для международного экспериментального термоядерного реактора ITER) технология была создана в том же 1971 году на «огринском» «Токамаке» ТО-1. Достигнутое здесь впервые равновесие с помощью обратных связей без толстого кожуха поддерживается так с тех пор во всех «Токамаках» мира.

Так что эти годы напрасно не прошли: хоть «Огра» в итоге и оказалась тупиковым вариантом в плане достижения главной цели – получения управляемого термоядерного синтеза, но ряд крайне полезных научных достижений на ней был сделан.

Установка по исследованию физики плазмы «Огра».

Портал «История Росатома». http: //www.biblioatom.ru

К тому же параллельно шли работы по развитию «Токамаков».

Правда, известные сложности в эту работу добавляли далеко не простые отношения между И.Н. Головиным и руководителем всех экспериментальных работ по управляемому термоядерному синтезу академиком Л.А. Арцимовичем. Остроты в них прибавляло то, что Арцимович был очень сильным теоретиком, сильнее Головина, что и давал время от времени понять с характерной для него рисовкою. Зато тот, человек прямой и искренний, истинный романтик, резал правду-матку в глаза своему начальнику Арцимовичу, причём ещё до того, как стал первым заместителем Курчатова.

Но с этим было ничего не поделать – оба слишком полезные учёные (хотя бывают ли полезные – слишком?). Да и физика такая работа, что в некоторых отношениях близка к армии: хоть ненавидь друг друга, хоть дерись, а всё равно жить придётся в одной казарме. А то и ночевать на соседних койках.

Ещё одно направление выросло из задумок Курчатова по применению ядерной энергии для космических целей и летательных аппаратов. Тут возникло разветвление – поиск способов прямого преобразования ядерной энергии в электричество и разработка высокотемпературных источников ядерной энергии. Так что наряду с «Ромашкой» и группою вокруг ней образовали в том же 1964 году Отдел высокотемпературных установок (ОВТУ) под руководством академика М.Д. Миллионщикова.

Е.П. Велихов. Фото 1980-х гг. Из открытых источников

Хорошее развитие получили в этом отделе работы, включая опытно-конструкторские, по прямому преобразованию и физике плазмы; под это в секторе № 62 создали отдельную лабораторию перспективных разработок во главе с молодым, тридцати лет всего, но очень перспективным доктором наук Евгением Велиховым.

В общем, плазма тоже вошла в число важнейших тем. Но «под неё», то есть под экспериментальные термоядерные установки расширяющейся номенклатуры, необходимы и новые материалы, способные «работать» в условиях мощных потоков быстрых нейтронов, сверхвысоких температур, глубокого вакуума, мощных магнитных полей и так далее. Эти материалы необходимо, однако, сначала «вычислить», понять, какими свойствами они должны обладать. И тогда очередным приказом директора ИАЭ учреждается новое научное подразделение – Отдел физики твёрдого тела под руководством Н.А. Черноплёкова. Позднее, уже в составе Российского научного центра «Курчатовский институт», этот отдел стал Институтом сверхпроводимости и физики твёрдого тела. Производящиеся ныне в России сверхпроводники – это их рук дело, сотрудников того отдела и этого института.

В начале 1970‐х годов с подачи и при участии А.П. Александрова в ИАЭ начинает разрабатываться совершенно новое направление – водородная энергетика. С 1974 года за подписями самого АП, а также Н.Н. Пономарёва-Степного, В.А. Легасова, А.Н. Проценко, В.А. Сидоренко и других начинают выходить в различных изданиях работы по «атомно-водородной энергетике», структуре атомной энергетики «с учётом производства энергии помимо электричества» и подобные, отражающие то, над чем работали в институте. Позднее это направление и возглавил Валерий Легасов.

Л.А. Арцимович, И.Е. Тамм, Нильс Бор и А.П. Александров в ИАЭ. 1961 г. Из семейного архива П.А. Александрова

Наконец, всё более необходимым инструментом научного поиска становилась в 60‐х годах электронно-вычислительная техника. Кто-кто, а Анатолий Петрович к перспективам этой тематики проникся почтением сразу, ещё когда бились над ускорением расчётов по реакторам в Институте физпроблем. И потом следил за тяжёлым, но всё же поступательным развитием вычислительной электроники в СССР. Которая трудно и муторно, но преодолевала идиотское сопротивление начётчиков от «единственно верного учения», объявивших кибернетику «реакционной механистической теорией, стремящейся отбросить современную научную мысль, основанную на материалистической диалектике, далеко вспять». [366]

Внимательно он отнёсся и к докладу академика Акселя Берга на президиуме Академии наук 10 апреля 1959 года. В нём Аксель Иванович, известный своими работами по созданию радиолокаторов в войну и перед войной, стоя за трибуной и поглядывая отчего-то в так и так занавешенное портьерой окно, по сути, развенчал идеологический подход к кибернетике.

В.А. Легасов, И.К. Кикоин и А.П. Александров. Начало 1980-x гг.

Из семейного архива П.А. Александрова

Люди всегда пользовались методами, которые ныне стало принято называть кибернетическими, когда им было необходимо управлять развитием какого-либо процесса, говорил он своим суховатым голосом. И таким образом, кибернетику можно назвать наукой о целеустремлённом управлении развивающимися процессами.

Ну, понятно, конечно, что кибернетика как наука гораздо шире, чем создание и использование электронно-счётных машин, так что к ней интерес Анатолия Петровича был, что называется, академическим (хотя и не бездельным). А вот к расчётам с использованием такого полезного инструмента, как ЭВМ, – самый что ни на есть утилитарный. И уже в конце 1960 года Институт атомной энергии получил в своё распоряжение первую в СССР большую машину этого рода М-20. То есть к