Моя настоящая жизнь - Олег Павлович Табаков

при столкновении с подобным люди отворачиваются или не без стыда смотрят в пол. Возможно, это результаты моей концепции «воспитывать своим примером». Новенькие ребята, которые учились не у меня, иногда делают глупости, болеют корью и ОРЗ безосновательной «звездности», но это бывает не так уж длительно: старшие товарищи не дремлют, и они весьма быстро исцеляются, смиряя свои хватательные и полемические возможности. Конечно, очень хорошо, что у молодого поколения артистов Подвала есть самые что ни на есть живые и реальные примеры для подражания, которые служат с ними в одной труппе.

Марина

Однажды, в середине восьмидесятых годов, Марина Зудина, снимавшаяся на киностудии в каком-то далеком городе, отменила съемку и прилетела в Москву только для того, чтобы отыграть в спектакле подвального театра, который тогда еще не имел официального статуса. Вместо внезапно заболевшей актрисы. За доблесть подобный поступок у нас в Подвале не считался – это было совершенно нормальное, обычное студийное поведение. Скорее, это вопрос студийного здоровья, заложенного в участников подвального сообщества, нашего театра-дома, где все люди имеют схожие жизненные ценности.

Как я уже много раз говорил, климат в нашем театре не сволочной, не «театральный». Конечно, есть у нас и в Подвале, и в МХТ актрисы с лабильной нервной системой, готовые играть роль примадонны, – без этого не живет любой театр. Но большинство актеров Подвала к этой классической слабости относятся со здоровой иронией.

Марина никогда не ведет себя как примадонна. Она – очень честно и объективно относящийся к своей работе человек. Однажды я закрыл новый спектакль Художественного театра по пьесе Генрика Ибсена «Женщина с моря», где Марина играла главную роль. Основной мыслью пьесы, пронизанной символизмом, является то, что только свободный человек может сделать правильный выбор. В постановке Юрия Петровича Еремина смысл, заложенный автором, менялся.

Хотя режиссерский замысел и был интересен, Ибсен все же написал пьесу о другом… Марина была полностью согласна с решением о закрытии спектакля, проявив себя как профессионал, думающий прежде всего об интересах дела.

В актерской жизни Марины постоянно происходят важные открытия. Захотела она овладеть – и овладела иными умениями, которые совсем не вытекали из ее внешних данных. Не пошла по одной-единственной тропинке под названием «лирическая героиня». Ведь как обычно бывает в театре: если в молодости актриса сыграла Джульетту, то, значит, лет до пятидесяти она будет реанимировать свои романтические данные, выбирая весь репертуар в этом направлении. К счастью, к этой категории актрис Марина не принадлежит. В ней есть здоровое чувство собственной полноценности, которое уберегает ее от повтора общеизвестных театральных ошибок.

Место актрисы Марины Зудиной – и в профессии вообще, и в театральном репертуаре – было окончательно зафиксировано, на мой взгляд, двумя ролями.

Роль Билли в фильме британского режиссера Энтони Уоллера «Немой свидетель» дала Марине возможность занять собственное, очень прочное место в кинематографе. Это была не просто кинороль, это была ее монокинороль, вокруг которой и был сформирован весьма удачный фильм, снятый в жанре триллера.

Но Марина не остановилась на этом и пошла дальше с присущей ей пытливостью – чертой хорошей и не так уж регулярно встречающейся у актеров драматического театра.

Роль Клеопатры Львовны Мамаевой в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» по пьесе А. Н. Островского совсем не вытекала из ее амплуа. Она была построена на достаточно смелых, иногда даже залихватски смелых проявлениях, но кураж пойти на этот риск ей явно придал успех «Немого свидетеля». Немалое участие принял в этом и режиссер этого спектакля Олег Павлович Табаков, который весьма своеобразно распределил роли в этой пьесе. Почему я понял, что именно Марина, в жизни гораздо более молодая, чем ее героиня Мамаева, готова и должна сыграть эту роль? Не то чтобы я сидел и думал, нет. Просто в какой-то момент, оттолкнувшись от каких-то реальных проявлений человека, ты полагаешь: а вот надо сделать так. И ничего тут объяснять не надо, никаких особых мук творчества там не было. Думаю, что при таком обаятельном и славном Глумове, которого играет Сережа Безруков, подобная красивая женщина оказалась в самый раз. Во всяком случае, единственным признаком правильности этого выбора является то, что спектакль этот до сих пор живет активной жизнью и собирает тысячные залы.

Марина, безусловно, хороша в чеховских пьесах подвального театра: и в «Дяде Ване» режиссера Миндаутаса Карбаускиса, где она играет Елену Андреевну, и в «Чайке» Константина Богомолова в роли Аркадиной. А успех вполне коммерческой пьесы – итальянской комедии Альдо де Бенедетти «Сублимация любви», пользующейся неослабевающим спросом зрителей вот уже шестнадцатый год, во многом зависит от участия в этом спектакле Марины Зудиной. Кстати, именно за роль Паолы Марина получила одну их своих театральных наград – российскую театральную премию «Чайка». Одновременно с этим Марина в качестве гостя-актера играет сразу в нескольких спектаклях Художественного театра, в частности роль Юлии Тугиной в пьесе Островского «Последняя жертва».

Сейчас есть немало людей искусства, которые с удовольствием сочиняют книги о любовных приключениях в их жизни. Я не собираюсь этого делать по простой причине. Для меня любовь двоих есть тайна. Вот и все. Но сказать несколько слов о моей жене Марине Зудиной я хочу.

До встречи с ней я думал о себе много хуже.

Некая адюльтеризация предыдущей части моего мужского бытия совершалась ритмично, с определенным временным циклом. Но все изменилось с появлением этой круглолицей, темноволосой девушки, пришедшей в Дом архитектора на улице Щусева, где мы прослушивали абитуриентов для добора. Марина Зудина предложила нам свой репертуар, увенчанный рассказом о злоключениях Зои Космодемьянской. Что-то странное было в ней. Даже мое горькое знание настоящей истории Зои Космодемьянской, а также совершенно немыслимой судьбы ее матери, рассказывавшей о своих детях Зое и Шуре, не зачеркнуло того, что делала эта абитуриентка. Скорее, наоборот – история про Зою со всей очевидностью продемонстрировала внутреннюю потребность и готовность Марины обливаться слезами над вымыслом. С этого начинается актер, да и любой творец. Конечно, я ее взял на курс.

Много лет спустя выяснилось, что нашу судьбу определил один маленький разговор. Когда Марина собиралась поступать в театральный вуз и ее уже разочаровали на нескольких просмотрах, ее мама, Ирина Васильевна, сказала: «Вот, Табаков набирает. Если он тебя не возьмет, тогда тебя никто не возьмет». Ирина Васильевна всегда относилась ко мне с большим пиететом.

У Пушкина: «Но чувствую по всем приметам болезнь любви…» Я заболел этой болезнью, кажется, в ноябре восемьдесят третьего. Тогда я, естественно, не думал о перереформировании моего предыдущего образа