Что такое украинизация? - Илларион Семёнович Свенцицкий

Илларион Семёнович Свенцицкий

Перевёл с украинского на русский Е. Р. Сова

Что такое украинизация?

Из Здолбунова в Шепетовку проводят польский поезд кроме полицейских, ещё два-три железнодорожника. По лицу и одежде их видно, что это коренные волыняне — а из их общего разговора выходит, что они местные жители, даже православные. Однако на ваши вопросы по-украински они все постоянно отвечают вам по-польски. Конечно, чиновники PKP,1 то есть польских государственных железных дорог, так как им говорить не по-польски, не по-пански, или там не по-паньствовому?

За последней станцией польской приграничной полосы входит советский жандарм со звездой и несколькими стражниками. Жандарм — старший, по лицу настоящий еврей, по-галицки — жид... «Ваши паспорта! — Куда едете? — Везёте какой груз с собой? ... Спасибо» — и пошёл дальше. Надписи на станциях везде на первом месте — украинские, на втором — русские. В Шепетовке — носильщики, акцизные смотрители, железнодорожники, буфетчики, почтовики — все говорят с вами по-украински. — Конечно, украинская республика, поэтому и язык украинский. Получалось бы: cuius regio, eius lingua.2 В Польше — польский, на Украине — украинский.

Но заговорите вы по-русски, вам отвечают по-русски; к жандарму-еврею подошёл старый еврей с еврейским языком — получил ответ по-еврейски; польская семья возвращалась из Польши — поэтому на свой очень плохой украинский-русский получала ответы не менее галантным польским, на который сподобились чиновники.

Получилось: lingua cuiuscumque honoretur, то есть «пусть будет язык каждого в почёте».

— Это в мире, среди страшных большевиков, но не среди «высококультурных» западных соседей, которые господствуют на огромных просторах древней украинской земли! Конечно — vae victis! Горе побеждённым. Поэтому нет украинских надписей на станциях от Сяна до Збруча, хотя бы после польского государственного; нет нам служебного ответа на украинском, хотя бы от самого настоящего украинца. Но хватит... когда-нибудь всё будет.

= = =

Праматерь городов древнерусской земли — Киев. Кто из галицких украинцев не был в нём перед войной! А кто не был в нём во время войны — революции — Украинской Рады — немецко-австрийского похода, гетманщины, уэнэрщины, пилсудщины! И все постоянно повторяли одно и то же, что Киев — великий, богатый, великолепный — но беден украинцами. Поэтому легионеры так усердно взялись за перерисовку сине-золотого лица киевских торговцев на бело-красное, чтобы даже следов не осталось от немилых киевских господ и их приспешников — гайдамаков... Но не успели подковать украинского верблюда заячьими подковками!

И таким Киев дошёл до большевиков.

В 17-м году левые эсдеки очень громко протестовали против неуступчивости временного правительства в вопросе о национальной автономии Украины и угрожали, что «большевики дадут нам украинский Киев и украинскую Украину! А были среди них и такие, что при первом появлении большевиков — будущих украинизаторов — вместе с украинским флотом в портфеле улетели за границу.3 И хорошо сделали — потому что военный коммунизм грозных полчищ Муравьёва, апостола большевизма и вешателя всякого небольшевизма, не только не придал Киеву украинского облика, но наоборот руками «украинских» земляков — фанатичных неофитов новой вселенской веры в борьбе с буржуазией и контрреволюцией до конца — очистил его от всякого украинства. Разве что один-два рыцаря свободомыслия с пером в руке — вместо меча и листом бумаги — вместо щита, на поле битвы яростной остались... для защиты смелым словом человеческого достоинства украинского народа.

Военный коммунизм — это ужас ужасов, с чрезвычайкой и потоками крови, горами трупов, безграничными озёрами слез и горя человеческого, мором, голодом — людоедством и безграничным хулиганством — всё же выполнил свою разрушительную роль и растаял в новом направлении государственного коммунизма.

Создавать новое государство, хотя бы на совершенно новых — всему миру чуждых и совершенно непонятных основах, без участия в этой государствообразующей работе самого населения, кем бы оно ни было — простаками, мужиками, темнотой или интеллигенцией, господами, учёными — действительно невозможно. Это почувствовали, поняли и использовали большевики. И начали работу от себя, украинизируя свою К(омунистическую) П(артию) б(ольшевиков) У(краины), что им очень легко далось через: УКПб.

Большевики исходили из очень верного предположения, конечно — рационалисты-материалисты, которые не верят ни в какие «чудеса», поэтому знают — что Мохаммеду нужно всегда подходить к горе, потому что гора к нему иначе не может прийти. И таким образом перехитрили «москали-кацапы» хитрого «малоросса»: — сбрили свои козлиные бородки, выстригли себе «оселедцы», и давай уплетать украинские галушки. Настоящим украинцам надоело смотреть, как их добро чужие разбазаривают, и они стали признаваться в украинстве, но не в УКПб.

Это и нужно было украинизаторам из подручных и из школы совсем не такого уж неразумного, как его некоторые из «архи-патриотов и ультра-буржуев» считают — московского вседержителя Ильича, бывшего дворянина Ульянова, а во время революции всезнающего и всемогущего Ленина.

Да — великий, действительно здравый холодный политический ум и рассудок теоретика революции подсказал ему правильные пути деятельности на неизмеримых областях мирового государства. «Всем свобода национальной культуры — а остальное приложится по мере развития событий». — Когда же создастся сознательная национальная жизнь, очевидно на основах нового государственного мировоззрения, то есть общности в единстве, тогда можно будет уточнить кое-что в принципах; потому что принципы выросли в мозгах, поэтому все оные должно приводить к действительность ко времени.

Но вернёмся к определению этого счёта украинизации: Украине нужно дать лицо украинское, сознание украинское и жизнь украинскую. Всё это может произойти через школу — школу — школу... книгу, книгу, книгу... читальню, читальню, читальню...

И пошли все в школу: и малые — и большие, и молодые — и старые, и мужчины — и женщины, и украинцы — кацапы — поляки — евреи — тоже малороссы... — и всяких частей «оборотни». Словом, начался период такого обучения, что — как уже все издавна были вымуштрованы в добрые царские времена, то на земле русской православной никогда не было такого!

Потому что всем нужно знать, что школа большевиков — это очень растяжимое по своему объёму понятие. Одна школа учила грамотности, вторая — национальному сознанию, третья — политической грамоте, четвёртая — общеобразовательная, пятая — профессиональная, шестая — для воспитания специалистов по всем предыдущим и каждой в отдельности, седьмая — партийная, восьмая — высшая и так далее без конца. А что