Государство и право. Как развивалась наша страна с IX до XX века - Павел Владимирович Крашенинников

«Божиею Милостию, Мы, Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский, и проч., и проч., и проч. Объявляем всем Нашим верным подданным. С самого вступления Нашего на Всероссийский Престол непрестанно Мы чувствуем Себя обязанными пред Вседержителем Богом, чтобы не только в дни Наши охранять и возвышать благоденствие возлюбленного Нами Отечества и народа, но также предуготовить и обеспечить их спокойствие и благосостояние после Нас чрез ясное и точное указание Преемника Нашего, сообразно с правами Нашего Императорского Дома и с пользами Империи. Мы не могли, подобно предшественникам Нашим, рано провозгласить Его по имени, оставаясь в ожидании, будет ли благоугодно недоведомым судьбам Божиим даровать Нам Наследника Престола в прямой линии. Но чем далее протекают дни Наши, тем более поспешаем Мы поставить Престол Наш в такое положение, чтобы он ни на мгновение не мог остаться праздным.

Между тем как мы носили в сердце Нашем сию священную заботу, Возлюбленный Брат Наш Цесаревич Великий Князь Константин Павлович по собственному внутреннему побуждению принес Нам просьбу, чтобы право на то достоинство, на которое Он мог бы некогда быть возведен по рождению своему, передано было Тому, кому оно принадлежит после Него. Он изъяснил при сем намерение, чтобы таким образом дать новую силу дополнительному Акту о наследовании Престола, поставленному Нами в 1820 году, и Им, поколику то до него касается, непринужденно и торжественно признанному.

Глубоко тронуты Мы сею жертвою, которую Наш Возлюбленный Брат, с таким забвением своей личности, решился принести для утверждения родовых постановлений Нашего Императорского Дома и для непоколебимого спокойствия Всероссийской Империи.

Призвав Бога в помощь, размыслив зрело о предмете, столь близком к Нашему сердцу и столь важном для Государства, и находя, что существующие постановления о порядке наследования Престола у имеющих на него право не отъемлют свободы отрешись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола, с согласия Августейшей Родительницы Нашей, по дошедшему до Нас наследственно Верховному праву Главы Императорской Фамилии, и по врученной Нам от Бога Самодержавной Власти, Мы определили: во-первых, свободному отречению первого Брата Нашего, Цесаревича и Великого Князя Константина Павловича, от права на Всероссийский Престол быть твердым и неизменным; акт же сего отречения, ради достоверной известности, хранить в Московском Большом Успенском Соборе и в трех высших Правительственных местах Империи Нашей: в Святейшем Синоде, Государственном Совете и Правительствующем Сенате; во-вторых: вследствие того, на точном основании акта о наследовании Престола, Наследником Нашим быть второму Брату Нашему, Великому Князю Николаю Павловичу.

После сего Мы остаемся в спокойном уповании, что в день, когда Царь Царствующих, по общему для земнородных закону, воззовет Нас от сего временного Царствия в вечность, Государственные Сословия, которым настоящая непреложная воля Наша и сие законное постановление Наше, в надлежащее время, по распоряжению Нашему, должно быть известно, немедленно принесут верноподданническую преданность свою назначенному Нами Наследственному Императору единого нераздельного Престола Всероссийской Империи, Царства Польского и Великого Княжества Финляндского. О Нас же просим всех верноподданных Наших, да они с тою любовию, по которой Мы в попечении о их непоколебимом благосостоянии полагали Высочайшее на земли благо, принесли сердечные мольбы ко Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу о принятии души Нашей, по неизреченному Его милосердию, в Царствие Его вечное».

Завещание (манифест) было написано Филаретом со слов Александра. Оно было запечатано в конверте, на котором была надпись Александра: «Хранить в Успенском соборе, с государственными актами, до востребования Моего, а в случае Моей кончины открыть Московскому Епархиальному Архиерею и Московскому Генерал-Губернатору в Успенском соборе, прежде всякого другого действия». (См.: Корф М. А. Восшествие на престол императора Николая I; Жизнь графа Сперанского / Вступ. слово, сост. П. В. Крашенинников. М.: Статут, 2015. С. 34–36).

462

С правовой точки зрения этот акт вызывал много вопросов, поскольку, согласно действовавшему до 1917 года павловскому закону о престолонаследии, власть могла передаваться только от отца к сыну или от брата к следующему за ним по старшинству брату. Для того чтобы наследником стал Николай, Александр должен был вернуть закон о престолонаследии, принятый Петром I, по которому царствующий монарх имел право назначать себе любого преемника, но он этого не сделал. Что касается возможности отречения Константина от престола, на который он еще не вступил, по всей видимости, ни Александр, ни Константин об этом не думали: эту юридическую шараду никто и не пытался решить.

463

В частности, барон Дибич сразу после кончины Александра I послал Николаю донесение с сообщением о заговоре, в котором принимают участие многие сообщники. В донесении назывались некоторые имена, в частности, Пестеля. 12 декабря император получил пакет от подпоручика лейб-гвардии Егерского полка Якова Ростовцева, в котором тот предупреждал: «Противу ВАСЪ ДОЛЖНО таиться возмущеніе; оно вспыхнетъ при новой присяге и, можетъ быть, это зарево осветитъ конечную гибель Россіи». Ростовцев был удостоен личной аудиенции Николая. Он записал весь разговор с царем и передал записку товарищу, которого подозревал в заговоре, в присутствии Рылеева. (См.: Корф М. А. Восшествие на престол императора Николая I; Жизнь графа Сперанского / Вступ. слово, сост. П. В. Крашенинников. М.: Статут, 2015. С. 70–71, 75–76).

464

Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. V // Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. Т. 5 / Под ред. В. Л. Янина; Послесл. и коммент. сост. В. А. Александров, В. Г. Зимина. М.: Мысль, 1989. С. 238.

465

Достопамятные минуты в моей жизни. Записка Алексея Ираклиевича Левшина // Русский архив: Историко-литературный сборник. 1885. № 8. С. 481.

466

ПСЗ2. Т. 17. № 15462.

467

Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846 // Николай I. Муж, отец, император / Сост., предисл. Н. И. Азаровой. М.: Слово, 2000. С. 286.

468

Мироненко С. В. Страницы тайной истории самодержавия: политическая история России первой половины XIX столетия. М.: Мысль, 1990. С. 187.

469

Михаил Андреевич Балугьянский (1769–1847) – ученый, правовед, окончивший Венский университет. В 1803 г. он приехал в Санкт-Петербург, где занимался образованием и работал вместе со Сперанским до его опалы в 1812 г. в комиссии по составлению законов, обучал праву будущего императора Николая I. Первый ректор Императорского Санкт-Петербургского университета (1819–1821).

470

Пахман С. В. История кодификации гражданского права. В 2 т. С.-Петербург: Типография Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1876. Т.