Политические сочинения. Том II. Социальная статика - Герберт Спенсер

Точно так же могут заметить те, которые курят, нюхают табак или часто принимают лекарства. Всякое постоянное изменение в состоянии и в способностях тела может быть объясняемо тем же самым принципом.

Точно такой же общий закон, какой существует для физической изменяемости тела, существует и для нравственной. Разнообразные изменения способностей и наклонностей, которые в течение времени встречаются у индейской, африканской, монгольской и кавказской рас и у их различных подразделений, должны быть все приписаны наклонности приспособляться в каждом случае к окружающим обстоятельствам. Вышеприведенные примеры значительных противоположностей в свойствах людей, принадлежащих к разным нациям и к разным эпохам, не допускают другого объяснения. Откуда происходят все эти отступления от общего первоначального типа? Чем же они произведены, если не произведены способностью людей приспособляться к обстоятельствам?

Нет данных, которыми бы возможно было это учение опровергнуть на сколько-нибудь твердом основании; все опровергавшие употребляли доказательства, которые скорее могут служить в пользу справедливости этого мнения. Даже те, которые имеют крайнее предубеждение против теории беспредельной способности человека к приспособлению, постоянно невольно обнаруживают свою веру в нее. Они это делают каждый раз, когда различия национальных свойств приписывают различию в обычаях и в социальном устройстве, – каждый раз, когда они говорят о силе привычки, каждый раз, когда они обсуждают влияние, которое известная мера может иметь на общественную нравственность. То же они делают и тогда, когда советуют упражняться для увеличения своей способности к какому-нибудь делу, и тогда, когда они известные занятия признают способствующими развитию, а другие – понижающими нравственный уровень, и, наконец, тогда, когда они защищают известную систему нравственной дисциплины. Они обнаруживают согласие с этим учением каждый раз, когда они проповедуют, что добродетель всегда кончает тем, что возбуждает к себе симпатию, и когда они предостерегают от продолжительного поощрения порочных наклонностей.

Если мы ближе рассмотрим дело, то убедимся, что даже невозможно себе представить другого порядка вещей. Мы должны принять одно из трех предположений. Или мы должны утверждать, что существо человека вовсе не изменяется от влияний или, как мы выражаемся, от действующей на него обстановки; или мы должны полагать, что оно постоянно стремится сделаться все более и более несоответствующим этой обстановке; или, наконец, что оно приспособляется к ней. Если справедливо первое положение, то все способы воспитания и управления, все социальные реформы, все приемы, посредством которых предполагается действовать на людей, окажутся совершенно бесполезными, потому что они не могут иметь вовсе никакого влияния. Если второе предположение справедливо, то человека нужно приучать к порочности для того, чтобы сделать его добродетельным, и наоборот. Так как оба эти предположения нелепы, то мы должны принять третье.

§ 3. Мы должны иметь в виду, во-первых, что все зло происходит оттого, что устройство предмета не приспособлено к условиям, в которых он существует; и, во-вторых, что везде, где существует такое несоответствие, оно постоянно уменьшается через изменение предмета, приспособляющегося к условиям, и тогда мы будем способны понять настоящее положение человеческого рода!

Увеличение населения сделало необходимым то состояние, которое мы называем обществом. Люди, которые живут в этом состоянии, страдают от многих зол. Принимая вышеизложенную гипотезу, мы должны заключать, что их свойства не вполне приспособлены к такому состоянию.

В каком же отношении они не приспособлены? Какие же особенные свойства требуются для человека от положения его в обществе?

Требуется, чтобы каждая отдельная личность имела только такие желания, которые могут быть вполне удовлетворены, не уменьшая точно такого же полного удовлетворения всех желаний всякой другой личности. Если желания каждого человека не ограничены таким образом, то или все будут иметь желания неудовлетворенные, или некоторые получат удовлетворение за счет других. И в том, и в другом случае неизбежно последует страдание, и люди окажутся не приспособленными к обстоятельствам.

Но почему же люди не приспособлены к жизни в обществе?

Исключительно потому, что они отчасти еще имеют свойства, приспособленные к жизни в состоянии, предшествовавшем обществу. Человек не приспособлен к обществу во всех тех случаях, где в нем остаются еще свойства, приспособленные к его первобытной хищнической жизни. Обстоятельства прежней его жизни требовали, чтобы он жертвовал благосостоянием других для своего собственного; современная его обстановка требует совершенно другого. Он настолько именно не способен к жизни в обществе, насколько прежние свойства в нем остались неистребленными. Вот где причина всех проступков людей по отношению друг к другу: она действует и в людоедстве караиба, и в злодеяниях и корыстных действиях, которыми мы окружены. Преступления, через которые наполняются наши тюрьмы, мошенничества в торговле, ссоры между народами и между различными классами общества, испорченность учреждений, зависть и недоверие между сословиями, салонные скандалы – все вытекает из того же источника.

Обсуждая современное состояние человеческого рода, мы должны прийти к заключению, что люди в первобытном состоянии нуждались в нравственном настроении, которое приспособляло бы их к их положению, и что они нуждаются в другом, чтобы приспособиться к их теперешней жизни; что они находились, находятся и долго еще будут находиться в состоянии приспособления. Под словом «цивилизация» мы разумеем приспособление, которое уже имело место. Изменения, которые называются прогрессом, составляют постепенные переходы к нему. Вера в способность человеческой природы к усовершенствованию приводит к убеждению, что силой этого прогресса люди, наконец, придут к тому, что они совершенно приспособятся к своим теперешним формам жизни.

§ 4. Если вышеприведенные заключения действительно убедительны, то выраженная здесь надежда должна считаться основательной. Она не может иметь претензию на бесспорность, пока подтверждена только свидетельствами, взятыми из истории. Если сделано было наблюдение, что до сих пор прогресс был правилом, и если из этого выведено заключение, что прогресс будет правилом и на будущее время, то это, конечно, может быть названо только благовидной мыслью. Но если будет доказано, что этот прогресс происходит от действия всеобщего закона, что в силу этого закона он должен продолжаться до тех пор, пока достигнуто будет совершенство, то будущий факт достижения совершенства из области вероятностей будет уже перенесен в область несомненного. Если кто-нибудь в этом сомневается, пусть он укажет, где тут ошибка. Вот постепенный вывод заключения.

Всякое несовершенство заключается в недостатке приспособления к условиям существования.

Этот недостаток должен заключаться или в чрезмерности одного или нескольких свойств, или недостаточности также одного или нескольких свойств, или в том и другом вместе.

Чрезмерна та способность, для которой условия существования не представляют достаточного круга деятельности; неудовлетворительна та способность, от которой условия существования требуют более, чем она может совершить.

Существенный принцип жизни заключается в том, что способность, которая по обстоятельствам не имеет полного круга