Власть в погонах: Военные режимы в современном мире - Григорий Васильевич Голосов

достигали успеха в более чем трети случаев лишь в 1960-х и 1980-х годах. Между уровнями успешности двух типов переворотов заметна положительная корреляция: в те периоды, когда завершались успехом одни, относительно успешными были и другие. Можно отметить также весьма высокую стабильность количественных показателей успешности элитных переворотов, которая всегда фиксируется примерно на уровне трех четвертей от общей совокупности. Офицерские перевороты показывают несколько более широкую амплитуду колебаний.

4.2. Технология успешного переворота

Иногда элитные военные перевороты пользуются настолько широкой поддержкой всей воинской корпорации, что не требуют тщательной подготовки и проходят не только без применения военной силы, но и практически незаметно для населения страны. В официальной истории они могут даже не фигурировать в качестве переворотов. Так случилось со свержением в 1954 году бразильского президента Жетулиу Варгаса. Этот государственный деятель вписал в историю Бразилии несколько ярких страниц. Революция под руководством Варгаса в 1930 году положила конец так называемой старой бразильской республике, которая тормозила развитие страны. В 1935–1937 годах Варгас руководил созданием в Бразилии «Нового государства», которое строилось в значительной степени по лекалам фашистской Италии, но при этом провело в жизнь и ряд прогрессивных мер в области социальной политики. После Второй мировой войны Варгас внес значительный вклад в переход Бразилии к многопартийности, приложив руку к созданию двух основных партий, которые потом в течение почти двух десятилетий доминировали на электоральной арене страны: умеренно левой Бразильской трабальистской партии (от слова trabalho, «труд» по-португальски) и правой вопреки названию Социал-демократической партии. Поэтому многие считают его и отцом бразильской демократии.

В общем, Варгас был чрезвычайно удачливым и предприимчивым политиком, человеком на все времена. Но и таким людям иногда отказывает удача. В 1950 году Варгас в очередной раз возглавил Бразилию, на этот раз выиграв сравнительно демократические выборы. К 1954 году экономическая ситуация в стране резко обострилась: повысился уровень инфляции, начались массовые забастовки рабочих. Между тем приближались новые президентские выборы. В начале августа 1954 года было совершено покушение на жизнь главного оппозиционного кандидата. Он уцелел, но погиб сопровождавший его офицер. Вскоре выяснилось, что за покушением стоял начальник личной охраны Варгаса (ныне считается доказанным, что сам Варгас не был посвящен в план покушения).

Покушение вызвало столь широкое недовольство в руководстве бразильской армии и других силовых структур, что все они единогласно выдвинули требование об уходе Варгаса, угрожая в противном случае сместить его силой. Убедившись, что шансов остаться у власти нет, Варгас покончил с собой. Августовские события 1954 года не квалифицируются в Бразилии как военный переворот, но по существу они все-таки были переворотом, потому что привели к смене власти. Варгас оставил предсмертное обращение, которое заканчивалось словами: «Я спокойно делаю свой первый шаг по дороге в вечность и расстаюсь с жизнью, чтобы войти в историю». В этом он не ошибся. Несмотря на ущерб, который был нанесен политическому имиджу Варгаса в последние годы его правления, его трагическая смерть вызвала в стране волну сочувствия и часто расценивается как пример благородного поведения, подобающего истинному лидеру. Ныне он пользуется всеобщим признанием как один из крупнейших деятелей в истории страны.

Надо отметить, что подобные перевороты часто проходят не только без применения вооруженной силы, но и совершенно бескровно. Поведение Варгаса было довольно необычным. Как правило, столкнувшись с ультиматумом, предъявленным всеми руководителями армии и силовых структур, политические лидеры покидают свои посты, но сохраняют жизнь, а нередко и свободу. Иногда они отправляются в эмиграцию, как это сделал Хуан Перон в Аргентине после военного переворота в 1955 году. Такой выбор обычно не является добровольным: например, военная хунта, пришедшая к власти в Эквадоре в 1972 году, сначала подвергла президента Хосе Веласко Ибарру домашнему аресту, но вскоре он был депортирован в Панаму. Перон, проведя чуть меньше 20 лет в Испании, вернулся в Аргентину и ненадолго вновь стал президентом. Хорошие шансы вернуться к власти после перехода к демократии были и у Ибарры, настоящего тяжеловеса эквадорской политики, но он не дожил до подходящего момента.

Однако даже лидеры элитных переворотов лишь в редких случаях могут рассчитывать на то, что они не встретят сопротивления со стороны действующих властей. Рассмотрим для примера военный переворот 1973 года в Чили, который справедливо считается одним из важнейших политических событий XX века. В течение десятилетий чилийский переворот привлекал внимание журналистов, ученых, а потом и судебных органов страны, так что его обстоятельства известны достаточно хорошо. О многих военных переворотах такого не скажешь: их подготовка ведется тайно, и секреты в дальнейшем так и остаются нераскрытыми. Хотя отношение наблюдателей к действиям чилийских заговорщиков было в большинстве случаев негативным, они, как правило, признавали, что организационная подготовка переворота была практически идеальной. Поэтому события 1973 года в Чили интересны не только как показательный случай элитного переворота, но и как хрестоматийный пример правильной организации действий по захвату власти вооруженными силами.

Кроме того, чилийский опыт 1973 года важен как классический случай провала либеральной модели контроля над вооруженными силами. В XIX веке армия постоянно и весьма успешно участвовала в чилийской политике, которая тогда была весьма хаотичной. В первой половине XX века этой тенденции был положен конец. В 1932 году сначала случился организованный группой левонастроенных офицеров и политиков переворот, учредивший просуществовавшую три месяца Социалистическую Республику Чили, а затем произошел контрпереворот, эту республику упразднивший и вернувший власть в руки избранных президента и конгресса.

После этого вплоть до 1973 года успешных военных переворотов в Чили не было. Одна из причин в том, что в Чили, по сравнению с другими латиноамериканскими странами, особое значение придавалось формированию в армии профессиональных стандартов и установок, соответствовавших либеральной модели и исключавших вмешательство военных в политику. Авторитет будущего лидера переворота Аугусто Пиночета во многом строился на том, что он воспринимался не просто как носитель, но и как живое воплощение этих стандартов. Надо заметить, однако, что в одном отношении чилийская версия либеральной модели заметно отличалась от международной: в Чили главнокомандующий был военным, но министерство обороны возглавлял гражданский политик.

Сбой либеральной модели контроля в Чили произошел на фоне кризиса демократического режима. Социалист Сальвадор Альенде был избран президентом страны в 1970 году, получив всего 36,6 % голосов и менее чем на один процент опередив консервативного соперника. Поддерживавший Альенде блок «Народное единство», охватывавший широкий спектр левых партий от умеренных до весьма радикальных, на прошедших тогда же парламентских выборах не смог получить большинство мест.

Несмотря на эти явные проблемы, Альенде рассматривал результаты выборов как мандат на реализацию программы преобразований, которые привели бы Чили к социализму без отказа от принципов представительной демократии. Среди экономических идей Альенде были довольно экстравагантные. Например, в Чили пригласили британского кибернетика Стаффорда Бира, который взялся создать систему централизованного компьютерного управления плановой экономикой «Киберсин» как альтернативу стихии капиталистического рынка. В президентском дворце оборудовали комнату управления, в которой должна была обрабатываться экономическая информация, поступавшая по телексу (интернета еще не было), для определения оптимальных объемов производства по товарным группам и предприятиям. Это выполненное в футуристическом дизайне помещение потом послужило источником вдохновения для оформителей американских фильмов в жанре научной фантастики. Но «Киберсин» так и не заработал.

С реальной же экономикой правительство Альенде справлялось без особого успеха. Попытки повысить уровень благосостояния трудящихся действительно привели к увеличению покупательной способности населения, а ВВП страны в 1971 году вырос на 8,8 % и продолжал расти, хотя и с заметным замедлением, в 1972 году. Но в то же время реформы вызвали значительную инфляцию и падение курса национальной валюты. Были национализированы некоторые отрасли промышленности, крупнейшие частные компании и банки. Как и всякие радикальные преобразования в начальной фазе, эти меры принесли больше проблем, чем пользы. Зачастую национализация вызывала недовольство даже у рабочих, занятых на отошедших к государству предприятиях. Аграрная реформа привела к массовому забою скота и резкому падению объемов сельскохозяйственного производства. В ноябре 1972 года был объявлен частичный мораторий на выплату внешнего долга, то есть, как это принято называть в России, дефолт.

У населения страны, и особенно у довольно большого чилийского среднего класса, все это вызывало ощущение экономической катастрофы. Начались массовые забастовки