Власть в погонах: Военные режимы в современном мире - Григорий Васильевич Голосов

Против Идриса было организовано сразу несколько заговоров. Сегодня известно, что западные разведки, признавая переворот в Ливии практически неизбежным, наиболее перспективным считали заговор братьев Абдулы Азиза и Омара Шалхи, которые, пользуясь расположением короля, в то же время замышляли захват власти. Но для ливийских военных, как и для большинства жителей страны, семейство Шалхи было частью коррупционного режима, а не альтернативой ему. Идрис, которого многие предупреждали о грозившей ему опасности, реагировал на эти сообщения довольно беспечно и больше заботился о своем здоровье, чем о сохранении власти. Он собирался отречься от престола в пользу законного наследника. На момент переворота Идрис находился на лечении в Турции.

Этим стечением обстоятельств и воспользовалась сравнительно плохо организованная и состоявшая в основном из младших офицеров группа во главе с Каддафи, которую западные разведки игнорировали, поскольку не усматривали в ней серьезной угрозы. Состоявшийся 1 сентября 1969 года переворот был осуществлен без серьезной подготовки и победил, как кажется, только потому, что не встретил вообще никакого сопротивления. Впрочем, заговорщики все же соблюдали правильную последовательность действий. Попытки некоторых членов администрации Идриса привлечь помощь из-за рубежа провалились. И западные державы, и население страны, и ее правящий класс считали падение монархии закономерным и неизбежным, в то время как Каддафи и его сообщников многие воспринимали с иронией, полагая, что новый режим просуществует недолго. В дальнейшем, когда Каддафи начал стремительно консолидировать власть в своих руках, ошибочность их ожиданий стала очевидной, но было уже поздно. Многочисленные заговоры против новой власти были подавлены, а противники Каддафи, от монархистов до коммунистов, подверглись жестоким чисткам и надолго исчезли с политической арены страны.

Ливийский пример наглядно показывает, почему «турнирную таблицу» не следует рассматривать как надежный способ предсказания успешности переворотов. Дело даже не в том, что какой-то из факторов успеха может оказаться настолько сильным, что перевесит отсутствие остальных, как это было в Ливии, где основную роль сыграла дискредитация режима. С помощью продвинутых методов статистического анализа эту познавательную проблему можно было бы решить. Важнее то, что переворот – это двусторонний процесс, в котором участвуют не только заговорщики, но и действующее руководство страны. Приведу примеры двух переворотов, которые потерпели поражение не только из-за фатальных ошибок заговорщиков (в обоих случаях суммы очков в «турнирной таблице» были бы скромными), но и благодаря оказанному властями эффективному сопротивлению.

В июле 1971 года в Марокко была предпринята попытка военного переворота с целью свержения короля Хасана II. Во главе заговорщиков стояли генерал Мохамед Медбух и подполковник Мохамед Абабу. Медбух не только занимал видное положение в военной иерархии Марокко, но и принадлежал к верхушке политического правящего класса, будучи давним доверенным лицом Хасана II. На момент переворота он являлся генеральным инспектором Марокканской королевской гвардии и главой Королевского военного кабинета. Абабу возглавлял престижную военную академию, воспитанникам которой предстояло сыграть ведущую роль в попытке переворота. Медбух и Абабу склонили пятерых из четырнадцати генералов к участию в заговоре, пообещав, что те войдут в состав «революционного совета», как только предприятие увенчается успехом. Таким образом, марокканский переворот, если бы он достиг своих целей, мог бы рассматриваться как элитный.

Идея свергнуть короля посетила Медбуха незадолго до этих событий в связи с тем, что генералу стало известно о широкомасштабной коррупции, в которой Хасан II был замешан лично. Марокканский режим действительно был коррумпированным, хотя и не в такой степени, как режим Идриса в Ливии, а в масштабах, которые в арабских обществах воспринимались как допустимые. Хотя марокканская монархия и подвергалась постоянной критике со стороны оппозиции и прессы, никто в стране не считал ее обреченной. Разумеется, такое ее восприятие было во многом обусловлено тем, что о реальных масштабах коррупции знал лишь узкий круг. Медбух как раз и принадлежал к этому кругу, но общественность, в отличие от него, не знала об известных ему вопиющих фактах продажности власть имущих.

Решение Медбуха возглавить переворот было скоропалительным. Есть неподтвержденные сведения, что он даже не стремился к упразднению монархии, полагая, что достаточно учредить систему регентства по образцу франкистской Испании. Абабу, напротив, был сторонником республики и в течение долгого времени готовился к революции по ливийскому сценарию, который послужил для него главным источником вдохновения. Личных ресурсов Абабу не хватило бы для достижения его амбициозных целей, однако сложившийся в 1971 году союз двух ведущих заговорщиков, казалось бы, имел хорошие шансы на успех.

Мятеж начался в городе Схирате, расположенном неподалеку от Рабата, столицы страны. Выбор места объяснялся тем, что в Схирате находился королевский дворец, в котором в это время проходил пышный прием, в честь дня рождения монарха, которому исполнилось 42, так что там собралась практически вся политическая верхушка Марокко (по разным оценкам, от 400 до 800 человек). Дворец неожиданно был атакован отрядом численностью более 1000 человек под командованием обоих лидеров переворота, состоявшим в основном из слушателей военной академии, которой заведовал Абабу. При этом кадеты, как их называют в Марокко, не знали, что участвуют в революции. Им сообщили, что король захвачен в заложники «подрывными элементами» и нужно его освободить любой ценой.

Атака проходила довольно беспорядочно и с применением оружия. Более 90 человек, включая премьер-министра, были убиты, более 130 ранены. Хасан, его семья и помощники смогли бежать и спрятались в небольшом павильоне рядом с дворцом. Медбух обнаружил укрытие короля и попытался договориться с ним, свалив всю вину за мятеж на Абабу. Но король отказался вступить в переговоры, а вместо этого обратился к кадетам, которых Медбух оставил его сторожить. Кадеты, уверенные, что спасают Хасана, встретили его обращение криками «Да здравствует король!». Атака дворца в Схирате закончилась полным провалом. Медбух был вскоре убит после неудачных переговоров с королем, хотя обстоятельства и время его смерти остаются неясными. В результате Абабу, получивший в ходе боев легкое ранение, остался единоличным лидером переворота. Это обесценило ранее достигнутые договоренности между заговорщиками и другими марокканскими военачальниками, поскольку гарантии они получали не от Абабу, а от Медбуха.

Несмотря на явный провал, у Абабу хватило воли и энергии продолжить борьбу по более классическому сценарию переворота. Он отдал приказ оставшимся в Схирате участникам атаки направиться в Рабат, чтобы овладеть несколькими стратегическими объектами, включая Министерство внутренних дел, штаб-квартиру Королевских вооруженных сил и «Радио Марокко». Захватив радиостанцию, повстанцы успели передать сообщение о смерти короля, провозглашении республики и переходе власти в руки «народной армии». Эта лживая информация была немедленно опровергнута другими СМИ. При попытке захватить штаб-квартиру вооруженных сил мятежники были разгромлены верными королю воинскими подразделениями. Абабу погиб. По некоторым сообщениям, его по собственной просьбе застрелил один из ближайших соратников. На этом мятеж закончился. Он привел к гибели около 300 человек, включая примерно 100 гостей праздничного мероприятия в Схирате. Вскоре были казнены еще 10 участников попытки переворота.

Другая неудачная попытка переворота, на деталях которой стоит остановиться, состоялась в Турции в июле 2016 года. Турецкая армия, на момент переворота входившая, согласно экспертному индексу Global Power, в десятку сильнейших в мире, имеет давний опыт вмешательства в политику: военные там захватывали власть в 1960-м и 1980-м годах. Кроме того, в недавней истории Турции было несколько эпизодов (наиболее заметный – в 1971 году), когда правительство оказывалось под непрямым контролем военных. Такой уровень политической активности вооруженных сил, конечно, мало совместим с либеральной моделью гражданского контроля. И действительно, в течение длительного периода после создания Турецкой Республики она была однопартийным государством, в котором правил основатель современной турецкой государственности Мустафа Кемаль Ататюрк при поддержке созданной им Народно-республиканской партии.

Уже на вторых выборах после перехода к многопартийной системе, прошедших в 1950 году, эта партия потерпела поражение. В дальнейшем политические наследники Народно-республиканской партии, которых в стране называют «кемалистами», несколько раз ее переформатировали и пересматривали идейные позиции, и все же в одном отношении эти позиции никогда не менялись: кемалисты всегда стремились сохранить