Царь собственной персоной - Роман Баданин

и Украине и так далее. При этом Путин повторил, что к Бушу относится хорошо, а винит во всем именно его команду. Премьер с известным драматизмом припоминал очень точные детали — например, показывал собеседнику, где именно на той же террасе когда-то сидела Кондолиза Райс, которая после войны в Ираке обещала простить Россию, но затем, как следовало из слов Путина, стала мешать отношениям двух стран. Все это время Обаме оставалось молча слушать, и лишь примерно через час разговора (который пришлось продлить) американский лидер смог открыть рот.

Обиженный на США премьер Путин и благоволивший им же президент Медведев — так не могло продолжаться долго. Все должно было решиться в 2011 году, очень важном и для обеих стран, и, как показали дальнейшие события, для всего мира. На фоне «арабской весны» (так прозвали серию революций на Ближнем Востоке и в Северной Африке) американцы предприняли очередную попытку военного вмешательства — на этот раз в Ливию, где диктатор Муаммар Каддафи жестоко боролся со своими оппонентами. Администрация Обамы надеялась выглядеть лучше своих республиканских предшественников и с этой целью твердо решила заручиться поддержкой Совбеза ООН, где у России есть право вето. Будь в то время президентом России Путин, у США ничего бы не получилось. Однако как глава государства за внешнюю политику отвечал Медведев. В начале весны того года Обама отправил на переговоры с русским другом вице-президента Джозефа Байдена. Будущий глава Америки уже знал Россию — он посещал ее еще в 70-х. В 1979 году молодой американский сенатор побывал не только в Москве, где поразился старческой болезненности Леонида Брежнева, но и в Ленинграде. Вполне можно представить, что безопасность его визита обеспечивал в том числе юный офицер КГБ Путин.

Сотрудники американской администрации нервничали из-за выбора Байдена в качестве переговорщика — тот имел репутацию человека, который «сначала скажет, а потом подумает» (так это сформулировал в своей книге помощник Обамы Майкл Макфол336). Тем более в Москве и без Байдена было напряженно: истекал президентский срок Медведева, и элита опять погрузилась в неопределенность — что и кто будет дальше. И Байден не подвел в том смысле, что за короткий приезд в Москву успел как следует разозлить Путина. Для начала американский гость заявил, что премьеру не стоит возвращаться на президентский пост. В СМИ существуют разные версии того, как появилось это заявление. Согласно одной версии, Байден дал такой совет лично Путину во время закрытой встречи337. Согласно другой, он лишь высказал такое мнение, встречаясь с российской оппозицией338. Не так важно, что из этого правда. Факт в том, что недипломатичное заявление вице-президента оказалось в прессе, и Путин затаил обиду339. Но и это еще не все. Если верить самому Байдену, на встрече с главой российского правительства он пошел еще дальше, сказав тому: «Господин премьер-министр, я смотрю вам в глаза и не думаю, что у вас есть душа»340. Так Байден противопоставил себя Бушу, который за годы до того сказал, что заглянул Путину в глаза и увидел там душу. Это было похоже на политический вызов и личное оскорбление (мы еще расскажем, как Путин реагирует на выпады и уколы).

Дальнейшие события лишь укрепили путинское раздражение. Медведев в кои-то веки решил действовать не только без оглядки на Путина, но и, видимо, втайне от него. Президент России неожиданно предложил Байдену провести встречу один на один, без помощников, то есть в максимально откровенной обстановке. Быстро стало понятно, почему Медведев жаждал секретности: к огромной радости американцев, он намекнул Байдену, что готов не накладывать вето на резолюцию по Ливии, то есть фактически санкционировал военное вмешательство в дела этой страны341.

Неделю спустя Совбез ООН действительно поддержал операцию в Ливии, в итоге оказавшуюся новым провалом западной коалиции. Хоть операция и стоила жизни узурпатору Муаммару Каддафи, кровавая гражданская война растянулась на много лет. Узнав о голосовании в ООН, Путин пришел в ярость и отправился под телекамеры общаться с рабочими одного из российских заводов, где заявил, что решение об операции напоминает ему «средневековый призыв к крестовому походу». Медведев тут же выступил с отповедью старшему товарищу, заявив, что считает такие выражения недопустимыми. На короткое время показалось, что страна в шаге от финальной разборки, кто в правящем тандеме главный. Но всего лишь показалось. Еще через полгода Медведев с видом глубоко униженного человека выдвигал Путина на третий срок. Антизападная риторика на этом сроке стала уже совершенно обычным явлением российской жизни, таким же, как, например, коррупция.

В 2012 году Путин, вновь полноправный властитель России, эффектно выступал перед депутатами и сенаторами. Он как будто произносил вторую часть своей мюнхенской речи, только теперь для внутренней аудитории. «Подождите аплодировать, — притворно остановил он собравшихся. — Может, вам не все понравится еще» (как будто он не знал, что парламент уже был к тому времени превращен в «место не для дискуссий»)342. И провозгласил курс, который российская пропаганда тут же назвала «национализацией элит»343. Именно в той речи Путин произнес термин «духовные скрепы» и прочие лицемерные слова. Но было еще кое-что — он предложил запретить чиновникам и политикам владеть зарубежными банковскими счетами и акциями. Присутствующие, конечно, громко захлопали. Но очень важно понимать, что это были за люди. Это были госслужащие, которые по примеру только что свергнутого президента Медведева обзавелись телефонами от Apple, машинами от Mercedes, часами от многочисленных швейцарских брендов, госслужащие, отдыхавшие в Альпах и Майами, зачастую на личных виллах, отправившие детей учиться в Лондон и Нью-Йорк. Так что аплодисменты были липовыми, как и вся провозглашенная Путиным «национализация». Как уже не раз бывало, его риторика разбивалась о квадратные метры. Поначалу президент и его советники из числа самых рьяных хотели было запретить чиновникам еще и заграничную недвижимость. Эту идею — еще до речи Путина — обсуждали с членами кабинета министров. Те взбунтовались, выдвинув ультиматум: они уйдут в отставку, если от идеи с недвижимостью не откажутся. Усмирять министров отправился тогдашний первый замглавы президентской администрации Вячеслав Володин, уже известный вам придворный лицемер. Между чиновниками состоялся очень характерный диалог344:

— В стране есть запрос на национализацию элит, — говорил Володин.

— В стране есть запрос вздернуть нас на ближайшем столбе — этот запрос мы тоже будем выполнять? — кипятился в ответ один из министров.

Членам правительства было что терять. Двое вице-премьеров владели недвижимостью в Италии (Ольга