Царь собственной персоной - Роман Баданин

Словом, если кинематографистам когда-нибудь понадобится наиболее выпуклый образ политического оппортунизма при Путине, они могут рассказать историю Кубанского казачьего хора. Но главным героем в этом фильме все равно будет губернатор Ткачев.

На его власть многие пытались покуситься, но он тем или иным способом оставался на плаву. Неожиданный удар по Ткачеву был нанесен 4 ноября 2010 года. Тогда в краснодарской станице Кущевской местные бандиты в течение нескольких минут застрелили, зарезали, забили руками и ногами, а также сожгли заживо 12 человек, включая четверых детей, одним из которых была девятимесячная девочка — именно ее бандиты живой положили на груду тел и подожгли. Погиб местный фермер, множество его родственников, их случайные гости; убегающих добивали на улице, а самых беззащитных умерщвляли на глазах у взрослых. Совершив злодейство, убийцы пошли выпить и поужинать в местное кафе, что потом помогло быстро их установить.

Преступление было настолько ужасающим, что о нем начали писать местные и федеральные СМИ, даже подконтрольные властям. Скандал рос и рос. Ситуация стала выглядеть совсем вопиющей, когда выяснилось, что за расправой стояла банда, руководителями и членами которой были представители местной элиты — районные политики и бизнесмены. Вожаками банды на протяжении лет были члены семьи Цапков — отец, мать, их двое сыновей и дядя последних. К моменту убийства в Кущевской лидером преступников был Сергей Цапок, депутат районного совета и руководитель крупного сельскохозяйственного бизнеса, фирмы «Артекс». «В Краснодарском крае Ткачев всегда знал о сельском хозяйстве любую мелочь, никто без его ведома там ничего делать не мог. Конечно, Ткачев знал Цапков как облупленных», — рассказывал авторам этой книги хорошо знакомый с губернатором бывший политик365.

Политические завистники наверняка помогли взрастить в верхах антиткачевский сантимент. В Кремле, где главным тогда был Дмитрий Медведев, очень разозлились на губернатора. «Это место, где президент живет часть года, а оказывается, там ходят банды и убивают всех вокруг», — описывает собеседник настроения Кремля366. Ткачеву надо было спасать ситуацию… И он пошел в прямой телеэфир, что, как скоро выяснилось, было ошибкой. Вообще интервью Ткачева, показанное в программе «Познер» 7 февраля 2011 года, должно войти в учебники о том, как политик не должен выступать публично367. Это был грохочущий провал. Ткачев много говорил, бо́льшая часть слов не была связана ни друг с другом, ни со здравым смыслом, выглядело это как сатирический скетч о недалеком номенклатурщике. Хотя было не смешно, потому что ключевые вещи Ткачев тогда сказал вполне осмысленно, и они были кошмарными. Он, например, сообщил, что убийство в Кущевской не столь ужасно само по себе, сколь казалось таковым в изложении политических конкурентов губернатора. «Пришли убивать одних, а там случайно оказалось гораздо больше людей», — этой фразой он посетовал на то, что про банду очень много пишут и говорят. Было понятно, что Ткачев очень хочет остаться у власти и, как всегда, готов ради этого позориться («Мы будем больше выращивать картошки» — так, максимально неуместно, Ткачев начал интервью, спровоцированное кровавой резней). На фоне губернатора звездой честной журналистики мог показаться даже вечно лояльный властям телеведущий Владимир Познер. Под конец беседы он уличил Ткачева в незнании имени писателя Марселя Пруста и отпустил гостя с миром. В иной ситуации такое интервью похоронило бы карьеру публичного политика, не говоря уже о том, что от этой карьеры ничего бы не осталось еще раньше — сразу после убийств в Кущевской. Но Ткачева не тронули, он опять устоял.

Хотелось бы предостеречь вас от того, чтобы считать Ткачева дураком. Этот «дурак» до и после резни в Кущевской, и в моменты успеха, и в минуты неудач, целеустремленно продолжал главное дело своей жизни — он самоотверженно обогащался, все расширял и расширял свой тайный бизнес, скупал и скупал земли, скот, сельскохозяйственный транспорт и технику. После событий в Кущевской пройдет еще сколько-то времени, и фирмы семьи Ткачевых станут крупнейшими владельцами сельхозземель в России368. Карьера, в чем-то похожая на судьбы средневековых шутов: они позорились прилюдно ради того, чтобы рано или поздно стать богатыми вельможами. Впрочем, о дальнейшей карьере Ткачева мы расскажем в конце главы, а тут вернемся к основному ее герою — Краснодарскому краю.

Резня в Кущевской была эксцессом хоть и внезапным, но закономерным. Что-то похожее уже годами происходило на Кубани, и в вотчинах «кубаноидов», и в рафинированных прибрежных городах. Край поделили тесно связанные с властями преступные группировки, коррупция и ее безнаказанность достигли сказочных размеров. Краснодарский край при Путине стал образцовым регионом с точки зрения воровства и связанного с ним насилия.

В далеких 80-х русская девушка по имени Елена Хахалева отдыхала в Сухуми — это административный центр Абхазии, автономной республики в составе советской Грузии369. Абхазское побережье Черного моря — популярное направление летнего отдыха у советских людей. Но само это место было не таким уж советским: Абхазия являла собой уголок подпольного капитализма (нелегальные бизнесмены, или так называемые «цеховики», тайные игорные развлечения, криминалитет — всего этого в республике было предостаточно). А еще это было место курортных романов. У Елены тоже случился роман — с местным мужчиной по имени Роберт Зилпимиани. Вернувшись домой, Елена развелась с мужем и вышла за Зилпимиани. Последний при этом взял фамилию жены — он стал Робертом Хахалевым. Это довольно редкая практика, которая, как правило, говорит о том, что мужчина хочет скрыть свое прошлое или его чем-то смущает его собственная фамилия. В случае с Зилпимиани вероятны оба объяснения: в его окружении хватало людей, связанных с грузинским криминалом, к тому же он начал строить карьеру в России, где жить с труднопроизносимой южной фамилией могло быть непросто. Так или иначе, семейная пара Хахалевых обосновалась на Кубани. С приходом Путина к власти карьера Елены пошла в рост — она стала судьей, сначала работала в небольшом суде Краснодарского края, а вскоре доросла до зампредседателя всего краевого суда. Иными словами, Хахалева долгие годы была вторым человеком в судебной системе большого региона, к тому же именно она надзирала за почти всеми имущественными делами на Кубани, в частности теми, что касались собственности на землю. Одновременно Роберт Хахалев стал одним из крупнейших землевладельцев региона (его угодья, оформленные на подставных лиц, по площади сопоставимы с теми, которыми владела семья Цапков, но, конечно, уступают тем, что есть у семьи Ткачева). На протяжении долгих лет эта ситуация, которую будет верно называть конфликтом интересов, никого не смущала, хотя о семье Хахалевых знали едва