Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Она дотронулась до своих глаз, вспоминая те времена, когда все окружающее виделось ей лишь размытым пятном из света и тени. Грудное молоко ее приемной матери непреднамеренно отравило ее, затуманив зрение, почти ослепив. Тем не менее взамен Никс получила другой дар, другое чувство. В это самое нежное время, окутанное постоянным хором обуздывающих напевов, объединяющих крылатую колонию, в полной мере проявился ее собственный врожденный талант, обретя просто-таки невиданную мощь.

Однако такая опека не могла длиться долго. Отравление молоком поставило под угрозу ее юную жизнь. Возможно, осознавая эту опасность, та летучая мышь оставила Никс на попечение другого жителя болот, доброго человека, который усыновил ее и любил так же сильно, как своих собственных сыновей. Теперь все они были мертвы, принесены в жертву, чтобы сохранить ей жизнь, – после того, как очередное почти смертельное отравление вернуло ей зрение и навеяло лихорадочный сон о луне, врезающейся в Урт.

Эти воспоминания, эта потеря все еще ранили Никс, отчего временами у нее перехватывало горло.

И все же в последовавшими за этим ужасе и хаосе они с Грейлином наконец воссоединились. Поначалу ни один из них не был уверен, действительно ли рыцарь – ее отец. А затем, уже в Приюте, старая провидица-ниссианка распознала их кровное родство, подтвердив происхождение Никс. И хотя у той не было причин сомневаться в подобном заключении, зная о чудесных свойствах таких благословенных богами женщин, в глубине души Никс все еще считала это чем-то непостижимым.

Она знала, кто был ее настоящим отцом, представляя себе добрые глаза и измученное болотной жизнью лицо своего папы, как она его называла. Никс не чувствовала такой теплоты или хотя бы просто какой-либо связи с суровым мужчиной, который только что вошел в рулевую рубку. Вообще-то любая привязанность к тому казалась ей предательством по отношению к папе.

Единственной настоящей родней, которая у нее осталась, был Баашалийя. И пусть даже потеряв двух своих братьев, Никс в конце концов воссоединилась с другим – поскольку, когда она была младенцем, рядом с ней под присмотром самки летучей мыши приютился и другой малыш. Двенадцать лет спустя этот крылатый брат пришел ей на помощь, заполнив пустоту, о существовании которой Никс даже не подозревала, пока под едва различимые звуки обуздывающего напева он вновь не ворвался в ее жизнь, пробуждая связь, скрытую глубоко в ее плоти и крови.

«Вот моя настоящая семья».

Грейлин вроде заметил ее холодность и отвернулся, просто кивнув ей.

Еще одно приветствие оказалось куда более бурным.

Из-за спины Грейлина рысцой выбежал Кальдер, высоко задрав хвост и отряхивая влагу со своей густой шерсти. Здоровенный варгр, высотой в холке чуть ли не по грудь Грейлину, был родом из холодных сумеречных чащоб Хладолесья. Его темная шкура в золотисто-рыжую полоску идеально подходила для охоты на такой тенистой местности. Янтарные глаза тепло сверкнули в ее сторону, в то время как уши с кисточками на концах настороженно поворачивались туда-сюда, улавливая каждый треск и стон корабля, обтекаемого пропитанным влагой штормовым ветром.

Кальдер ткнулся ей мордой в бедро, а Никс подняла руку и взъерошила густой мех у него на холке, тихонько напевая и прикасаясь к дикому сердцу варгра золотистыми прядями обуздывающего напева. Хотя Кальдер повсюду тенью следовал за Грейлином, вроде бы полностью подчиняясь этому человеку, Никс знала, что этот зверь – отнюдь не охотничий пес. Они с рыцарем были скорее братьями, связанными не командами и подчинением, а пережитыми вместе невзгодами и трагедией. Ведь когда-то их было трое.

Аамон – брат Кальдера – погиб, защищая Никс.

Даже сейчас она слышала отзвук этого родства, глухой вой призрака, которого они несли с собой, отчетливо видела эту нерушимую связь сердец человека и зверя, так что напевала, чтобы выразить признательность за эту жертву, увековечить память о ней, ощущая при этом уютное тепло общей постели, азарт охоты и вкус крови свежей добычи на языке.

Кальдер заурчал от удовольствия, еще раз толкнув ее носом, прежде чем вернуться к Грейлину. Ажурные нити обуздывающего напева Никс растаяли в воздухе, оставив в ней то чувство родства, что эти двое испытывали друг к другу, уважение и глубокую привязанность зверя к своему двуногому брату.

Она посмотрела на Грейлина в этом свете, изо всех сил пытаясь уловить в себе такое же чувство по отношению к нему, но вновь потерпела неудачу. Хоть Никс и признавала свое кровное родство с Грейлином, сердца ее это никак не затрагивало – слишком уж переполненного скорбью по всему, что она потеряла, чтобы в нем оставалось место для чего-то другого. И если б Никс была окончательно честной сама с собой, то это была не просто тоска, но и некая мера обиды – справедливой или нет, – на то, что он бросил ее, что никогда не пытался найти подтверждение тому, о чем мог только предполагать.

Часто по ночам мысли ее возвращались к другому исходу. «А что, если б он нашел меня тогда? Какая жизнь тогда меня ждала бы?»

Никс стряхнула с себя эти грезы наяву, принимая путь, который лежал сейчас перед ней, перед всеми ними.

Грейлин вприщур посмотрел на нее, наконец заметив прореху у нее на рукаве, окаймленную подсохшей кровью, и резко шагнул к ней.

– Ты поранилась.

Это был не вопрос, а утверждение – и обнаруженное, по представлению рыцаря, требовало его немедленного внимания. Никс отстранилась от него.

– Ничего страшного.

– Точно? Дай-ка я гляну…

Грейлин потянулся было к ней, но Никс оттолкнула его руку, не обращая внимания на его обиженный взгляд. Она не нуждалась в том, чтобы он нянчился с ней, особенно когда их внимания требовали куда более насущные задачи.

Ее взгляд скользнул к двери.

– А где Дарант и Глейс? – спросила Никс, которая ожидала, что вслед за Грейлином и Кальдером в рулевой рубке появятся и капитан «Огненного дракона» со своей дочерью. – Нам нужно обсудить, когда вылетаем.

– Они устанавливают отремонтированную горелку, – ответил Грейлин, после чего покосился на Джейса. – Если нас и вправду разоблачили, то стоит поспешить с вылетом.

В этих его словах Никс услышала свои собственные тревоги и кивнула в знак редкого согласия с ним.

Джейс обвел взглядом огромную рулевую рубку.

– Если мы готовимся к вылету, то нужно показать Фенну карту, которую мы нашли. Я думал, он уже здесь?

Ответил ему Хиск, который с молотком в руке заделывал разбитое окно:

– Парня уложили в постель. По моему приказу. Фенн почти не спал с тех пор, как мы прибыли сюда. У