Чёртов угол - Алексей Александрович Олейников

серый лёд на растрескавшейся земле… Она поняла, что выстукивает на трубе ритм песни «Звезда по имени Солнце», и разозлилась разом на всё: на себя, на бабушку, на это дебильное солнце, на заброшку, на яму, опять на себя.

– Да пошли вы! – заорала она и швырнула железяку вверх.

В этот момент послышался шорох. Над краем ямы показалась чья-то голова, но, когда Уля запустила железный прут, она тут же исчезла.

– Ну, как знаешь, – сказали наверху. – Я пойду тогда.

– Нет, нет, не надо! – завопила Ульяна. – Я не на вас, я просто так ругалась!

– Ну, смотри…

В яму спрыгнул старик. Невысокий, коренастый дед в старом брезентовом дождевике и чёрной шерстяной шапочке, сдвинутой на затылок. Он упёрся кирзовыми сапогами, расставил ноги как циркуль, сунул руки в карманы. Глянул на неё темными глазами.

– Это ж как ты тут, девонька, оказалась?

Нос у него был крупный, как слива, рот был полон металлических зубов, а лицо коричневое и морщинистое, как сушёная хурма. В общем, дед, мимо которого пройдёшь возле деревенского магазина и не обернёшься. Но сейчас ему Уля была рада как родному.

– Помогите. – Ульяна дрожащей рукой потянулась к ноге, и её опять накрыло, закружило. Когда она очнулась снова, дед присел на корточки и ощупывал лодыжку твёрдыми и точными пальцами. Боль вспыхивала, но от его прикосновений будто гасла на мгновение.

– Ох, деточка, хорошо приложилась. – Дед давил и стискивал ногу, Уля вскрикивала. В лодыжке было горячо, там шумела и пульсировала кровь, но, несмотря на жуткую ситуацию – она валяется в яме, и какой-то дед щупает ей ногу, – ей вдруг стало спокойно.

– Давай-ка вставай. – Дед потянул её.

Уля замотала головой. Ей стало страшно – сейчас опять как накатит, пробьёт раскалённой иглой от пятки до головы! Но дед был настойчив, он тянул её, потом надавил как-то на ключицу, и голова у девочки разом прояснилась. Страх отступил, она взялась за его руку и на раз-два поднялась на ноги. Встала, качаясь на правой. Осторожно наступила на левую и замерла. Нога болела, конечно. Но терпимо, на неё можно было опираться, и не только – а даже идти. Ничего себе!

– Вот и славно, Уля, вот и хорошо. – Дед покрутил головой, будто услышал что-то, и заторопился: – Давай потихоньку, вот сюда становись, ага, вот сюда. Давай, давай, потихоньку…

– Спасибо. – Ульяна отцепилась от деда, только когда они выбрались на бетонку. – Большое вам спасибо… Я бы там…

В носу защипало, и Ульяна разрыдалась, уронив руки.

– Всё хорошо, хорошо, – сказал дед. – Обошлось, всё путём. Запачкалась немного, так это ничего, отстираешь. А нога пройдёт, не бойся. Там ушиб, ничего там нет, ушиб там.

Дед говорил немного странно, повторяя слова, но голос у него был глубокий, хоть и глуховатый. Он как будто обнимал тебя целиком, и ты погружался в него, как в тёплое молоко или горячий воздух бани.

– Ты лучше не ходи в такие места одна, вот и кроссовочки запачкала, и комбинезон…

Уля, которая начала успокаиваться, опять разрыдалась. Кроссики было особенно жалко. Дед поморщился, наклонился поднять сумку, которую она уронила, сунул ей в руки.

– И чего ты там забыла, чего?

– Да так… я…

Сумка раскрылась в её непослушных пальцах, и оттуда выпали Улины магические припасы: и палочка, и мел, и все волшебные зелья. Последним спланировал листок с печатью духа. Дед ничего не сказал. Наклонился, быстро собрал вещи и сложил в сумку. Взгляд его – цепкий и тёмный – задержался на палочке и несколько дольше – на магической печати, но он только вздохнул и похлопал Ульяну по плечу.

– Ты не плачь, Уля, не плачь, не надо тебе плакать. Тебе сильной надо быть.

– Да я стараюсь… не плакать. – Девочка повесила сумку на плечо и закрыла. Господи, какое позорище! Хорошо, что он даже не понял, что это магические ингредиенты.

– Ты уж постарайся. – Взгляд деда вдруг обрёл неожиданную остроту, но Ульяна не успела испугаться. Он сдвинул шапку на затылок и улыбнулся, сверкая металлом окованных зубов. – Ну вот и транспорт.

– Какой?

Дед поднял корявый палец, и Ульяна услышала отдалённый звук мотора. Он нарастал, и вскоре вдали показался квадроцикл. Подъехал и остановился. Жёлто-чёрная агрессивная раскраска сразу бросилась в глаза, и Ульяну аж пот прошиб – именно этот парень к ней в лесу с дурацкими вопросами приставал.

– О, дядь Витя, – сказал светловолосый парень, глуша двигатель. – А вы чего здесь…

Тут он взглянул на Улю.

– Да вот, помоги ей, Антоша, помоги. Видишь, упала девочка.

– Ага, вижу, – согласился Антон, глядя на неё серыми глазами. – Хорошо так упала.

– Ну вот ты чего лыбишься, возьми, довези человека, ей же в СНТ надо. Тебе ж в Мороки, да?

– Да, СНТ «Мороки», – выдавила девочка. – А вы откуда…

Дед сноровисто подсадил её на квадроцикл. Антон явно не возражал.

– Ну ты ж знаешь, как до Мороков доехать, да, Антоша? – обратился он к парню. – Прямо, прямо, потом через овраг и левее, по ячменю, в объезд Гуляй-Поля.

Антон кивнул, включил зажигание.

– Ну вот и езжай, езжай, – заторопился дед. – А то мне пора уже.

– Спасибо вам, – сказала девочка.

Дед Витя сжал её плечо.

– Ты помни, что сказал, помни, девочка. Никак нельзя тебе слабой быть, иначе и сама не разглядишь, и других запутаешь.

– Что вы… о чём вы…

Дед нагнулся к её уху, продолжая удерживать за плечо.

– Ногу, говорю, смажь календулой на ночь. И левомеколем ссадины. Ну всё, бывай!

Он отпустил её и шагнул в сторону.

– Отцу привет, Антон. Ну всё, давай.

Дед повернулся и сошёл с дороги. Шапочка его мелькнула над густыми зарослями борщевика, выплыла возле ракиты, а после пропала. Антон повернулся к девочке.

– Тебя зовут как?

– Ульяна, – пролепетала она. – А откуда… он знал?

– Что?

– Ну имя моё… И что я в Мороках живу?

Лицо у Антона стало скучное, невыразительное. Он сунул ей шлем.

– Надевай, трясти будет.

– Так откуда? – не отставала Ульяна.

– Да не знал он, угадал просто, – буркнул Антон. – Держись давай.

Двигатель взревел, и квадроцикл рванул вперёд.

3. Большая и маленькая ложь

Антон добросил её до въезда на дачные участки. Он бы и дальше повёз – предложил широким купеческим жестом, мол, давай, красавица, но Ульяна представила, что скажет бабушка, когда они с пафосом подкатят к калитке, и наотрез отказалась.

Нет уж, спасибо, дальше она сама, ножками. А ты бы, добрый молодец, валил отсюда подобру-поздорову, пока соседи бабушке не донесли, что внучка разъезжает на квадроциклах. А с виду такая приличная