Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

Глава 45

После очередного занятия по Защите от Тёмных искусств, где Муди заставил всех практиковать ослепляющее проклятье в облегченной версии друг на друге по парам (Забини получил два штрафных балла за неумение терпеть боль, когда Теодор применил на нём это проклятье в первый раз), Нотт получил отработку.

— Мистер Нотт, за неумение рассчитать силу, вам придётся явиться ко мне на отработку, — грозно прорычал Муди. — Сегодня же, после обеда!

По спине юноши пробежали мурашки. Он планировал заняться в тот день эссе по основам зимней посадки плотоядных растений, которое задали по гербологии, однако планы, очевидно, пошли прахом — теперь у него был явный риск не успеть сделать это задание вместе с десятком примеров по нумерологии, так как на следующий день должно было заниматься танцами.

Тем не менее, после обеда он, как и полагалось, вернулся в класс к профессору. По стечению обстоятельств — или по каверзному расчёту аврора, все члены клуба самообороны, а некоторые и не раз, оказывались уже на отработке у бывшего начальника отдела борьбы с тёмными силами. Кроме Теодора. Видимо, наступил момент, когда и ему выпало сомнительное удовольствие отрабатывать разные чары десятки раз.

— Итак, мистер Нотт! — оживился Муди, отбрасывая в сторону свиток какого-то эссе. — Отлично. Я почти успел покрыться пылью от этих треклятых эссе про гриндлоу. Третьекурсникам стоило бы заниматься тем, чем вы занимались весь прошлый год со своими приятелями, а не этой чепухой. Впрочем, — сменил он тон на миролюбивый, — это бы явно не помогло. Ваши приятели полные олухи, а вы сам — тупица!

Теодор опешил.

— Как вы планируете защищать свои новые идеи миролюбия к сквибам и прочим отребьям магического мира, если не сможете постоять за себя? Самооборона без противника — это иллюзия, которую вы себе придумали.

Он явно ждал какого-то ответа.

— Вы же наверняка слышали, что мы занимались из-за того, что профессор Локхарт…

— Напыщенный болван! На втором курсе нужно было обучить вас ставить простейшие щиты — и он не справился, но это не повод быть таким тупым уже на третьем! Вы понимаете, к чему я, мистер Нотт?

— Нет, сэр.

— Тогда вы тупица вдвойне! Чем отличается ваш папенька сейчас от того, кем он был пятнадцать лет назад?

— Эээ… у него выросла борода, сэр.

— Кретин! Ваш отец тогда был оправдан за метку на руке, потому что был вечным хлыщом, что увивался за девчонками! Он никогда не был боевым магом, несмотря на знание пары проклятий фамильной дряни, — Муди наклонился к его лицу. Теодор и не заметил, как он шустро перемещался по кабинету. — Сейчас, я слышал, он убивает афганских шевруди для этого старого контрабандиста Лонгботтома! В том и отличие, ясно? Теперь он боевой маг!

Теодор не знал, что ответить на эту тираду.

— Вы наводили справки о моём отце?

— Я держу руку на пульсе жизни каждого из оправданных ублюдков! Постоянная бдительность — вот, что сохраняет меня от мести меченных тварей, которыми я засадил Азкабан! И вот, что я скажу, Нотт, Пожиратели смерти — не единственные ублюдки с тёмными артефактами, как твой отец!

Теодор сглотнул.

— Все эти Кингстоны, Шеклболты, О’хары и Макмиланы, все они имеют пригорошню настоящих боевых магов, которые не будут церемониться с тем, чтобы соблюдать дуэльный этикет!

Муди прошёлся по кабинету.

— Чем отличается боевой маг от обычного? Тем же, чем стажёр аврората от меня! Боевые маги используют каждую возможность, каждое заклинание из своего арсенала, чтобы атаковать, атаковать, атаковать! Беспрестанно засыпая своего врага бесчисленными и безумными сочетаниями! Это не фамильная дрянь для защитников замка, как та ерунда, что ты использовал против тролля три года назад! Я видел этого тролля, Альбус показывал мне его в воспоминаниях не так давно, и тебе крайне повезло, мальчишка, что вы все остались живы! И знаешь, что?

Муди повернулся к Нотту лицом, его лицо украшала совершенно безумная гримаса. Глаз-артефакт беспрестанно и беспорядочно вращался в орбите, а искалеченные руки он сжимал и разжимал в кулаки.

— П-профессор?

— Я не берусь обучать тебя боевой магии, малец, но кое-что ты знать всё-таки будешь.

Остаток двухчасового занятия Теодор сначала записывал наименования трактатов из Запретной секции, доступ к которой Муди выдал ему уже подготовленный, а затем тренировал две связки чар. Первая относилась к бытовым чарам готовки и состояла из чар разделки и потрошения дичи и чар засолки. Чары разделки туш свиней и кабанов выворачивали наизнанку куски плоти относительно кожи, чтобы добычу было легче потрошить, и были обратимыми — чтобы позволить мясникам вернуть своей продукции товарный вид. При этом они были практически безболезнены (это Муди показал на самом себе, правда, едва не лишив сознания Тео. Он вскрыл свою ногу и вернул в исходное положение, сохраняя безумную улыбку).

Чары засолки же не были обратимыми — они конденсировали соль из окружающего воздуха и воды, и применение сначала одних, потом вторых, и отмена первых, превращали остаток сознательного существования противника в бесконечную пытку: соль тут же разъедала голую плоть, принося цели чудовищные страдания. Это были жестокие и действенные чары. Муди рассказал, что семья одного из неуступчивых членов Визенгамота была убита именно таким образом, а сам он сошёл с ума от вида пыток домочадцев, и в итоге кончил жизнь самоубийством.

Теодор решил не задаваться вопросом, откуда у Муди были впечатления о таких пытках и боевом применении чар из первых рук.

Вторая связка чар подходила для борьбы с массовым противником, например, со стаей оборотней, инфери, или скученной группой магов. Это были садовые чары прополки, которыми можно было воздействовать на участок земли, чтобы выудить оттуда мелкие камушки. Эти камушки можно было оттолкнуть от себя другими чарами, безобидной разработкой магглорождённого волшебника Джона Фиджа, предназначенной для игры в снежки. Разгоняемые до скорости маггловской мушкетной пули камни прорезали толпы противников, нанося им разнообразный урон. Эти чары Теодор должен был освоить самостоятельно к концу января.

Конечной мотивации Муди Теодор, выходя из кабинета Защиты от Тёмных искусств, так и не понял. Для себя, вспомнив предыдущий разговор тет-а-тет с профессором, он пришёл к выводу, что Дамблдор уверился в неединственности таких артефактов, как дневник, и увидел действительную перспективу возрождения Тёмного лорда; при этом ему самому было лестно осознавать, что Муди на протяжении трёх месяцев испытывал его друзей, чтобы выявить слабые стороны прошлогодней подготовки,