Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

Предполагалось ввести в канал грузовой пароход под нейтральным флагом и там потопить его, в одном из указанных на плане канала мест, чтобы потопление это прервало возможность сообщения по каналу. В то же время организованным и хорошо вооруженным бедуинам надлежало сосредоточиться в Синайской пустыне близ канала. Задача их состояла в том, чтобы предпринять нападение на один из постов на канале. И когда соседние посты, явившись ему на помощь, нарушили бы систему защиты канала, главные силы арабов из числа сторонников немцев через образовавшееся окно имели целью прорваться к каналу. Одновременно с этим должно было начаться восстание внутри страны».

Английская полиция раскрыла «нити обширного заговора с организацией беспорядков и резни европейцев в Каире и Александрии. … Своевременный арест заговорщиков пресек возможность этого плана. … Среди арестованных имелось много лиц весьма близких к бывшему хедиву. Выяснилось участие и самого Аббаса Хильми в этом заговоре. Были обнаружены склады оружия в Каире и даже в хедивских дворцах»[663].

После того, как англичанам стало известно, что сбором сведений о положении внутри Египта и местах дислокации военных британских и египетских сил занимаются представители торговых фирм и финансовых организаций «враждебных держав», сообщал А. Смирнов, они предприняли в отношении них ряд мер. Так, «прокламацией главнокомандующего британскими силами в Египте генерала Максвелла от 12 января 1915 г. были запрещены … все коммерческие сношения с подданными враждебных держав». Однако из-за опасения «нанести слишком резкий удар местной торговле, та же прокламация допускала некоторые исключения». Действовавшие уже в стране фирмы и торговые общества «неприятельских держав» могли продолжать свою деятельность на основании «особых разрешений, выдаваемых в каждом отдельном случае военными властями». В 1916 г. подход англичан к данному вопросу ужесточился. «Начали назначаться, – как отмечал А. Смирнов, – правительственные контролеры, которые должны были следить за деятельностью и денежными операциями компаний враждебных стран». Вслед за этим появилась новая прокламация генерала Максвелла, предписывавшая «окончательную ликвидацию большинства фирм, враждебных стран». И такая «общая ликвидация», как ее называет А. Смирнов, производилась в 1916 г. «под наблюдением особых лиц, назначаемых английскими властями»[664].

При объявлении «военного положения в Египте великобританский командующий войсками, – как следует из секретной телеграммы МИД Российской империи послу в Лондоне (10.09.1916 г.), – обязался по мере возможности соблюдать международные обязательства», в том числе так называемое право капитуляций. Однако на деле нарушения такового, согласно донесениям А. Смирнов, неоднократно египетскими военными властями допускались. И заключались они, главным образом, «в задержании, допросах и даже высылке из Египта русских подданных и лиц, состоявшим под нашим покровительством», без уведомления российских консулов.

Итальянское правительство, указывалось в телеграмме МИД, «уже поручило маркизу Империали [послу в Лондоне] сделать соответствующее представление по поводу аналогичных нарушений капитуляций в отношении итальянцев». Благоволите и Вы «доверительно переговорить по настоящему делу с правительством, при коем Вы аккредитованы»[665].

После объявления о подпадании Египта под британский протекторат туда был назначен английский верховный комиссар – сэр Артур Генри Макмагон. Прибыл в Египет накануне Нового (1915-го) года (занимал эту должность по январь 1917 г.).

После парадной встречи, устроенной ему английскими сановниками, он сразу же отправился с визитом, как докладывал (09.01.1915) А. Смирнов, к султану Хусейну, «который в тот же день отдал ему ответный визит». Приняв затем «по очереди почти всех представителей держав», Макмагон выехал из Каира, чтобы ознакомиться с положением дел во всех провинциях Египта; «начал с Суэца»[666].

Хусейн Камиль стал султаном Египта и Судана 19.12.1914 г., а в июне 1915 г. на него было совершено покушение. «В полдень, 26 июня, – докладывал А. Петров, – в то время как Его Высочество Султан следовал из своего загородного дворца Ра’с-эль-Тин в мечеть на пятничную молитву, из окна первого дома на улице, носящей то же название, в экипаж его была брошена бомба. Ударившись о дышло, она упала между лошадьми, но, к счастью, не взорвалась». Высказывается предположение, что человек, покушавшийся на жизнь султана Хусейна Камиля, «действовал по наущению партии националистов»[667].

«Британский протекторат в Египте, – извещал (телеграммой от 18.07.1915) действительного статского советника А. Смирнова заместитель министра иностранных дел гофмейстер Анатолий Анатольевич Нератов, – признан Россией (официальной нотой министерства)» [668].

«Английское правительство, – говорилось в депеше от 12.09.1915 г. нашего посла в Лондоне Александра Константиновича Бенкендорфа, – уведомляет, что Смирнову нет необходимости иметь новые полномочия, и он может считать себя аккредитованным при султане Египта»[669].

Большое внимание в годы Первой мировой войны российские консульства в Египте уделяли вопросам размещения и ухода за прибывавшими в эту страну ранеными русскими солдатами.

«После первого же десанта в Дарданеллах, – сообщал (25.04.1915) А. Смирнов, – в Египет стали прибывать партии раненых. В Каире, Александрии и во многих провинциальных городах оборудованы военные госпитали. Каирские отели обращены в больницы. Число только английских раненых достигло 12 000 человек»[670].

В складывавшихся тогда и без того непростых условиях серьезной проблемой для российского консульства в Александрии являлись возникавшие, то и дело, стачки и протестные выступления судовых команд на заходивших в Александрию пароходах РОПиТ. Основное требование их сводилось к увеличению жалования. Без удовлетворения этого требования выходить в рейсы они отказывались. В апреле 1915 г., к примеру, стачки моряков, как следует из телеграмм А. Петрова, имели место на пароходах «Екатерина II», «Одесса» и «Кузьма Крючков».

Правление РОПиТ на соответствующие запросы консульства и МИД реагировало оперативно. В письме председателя правления РОПиТ директору Второго политического отдела МИД от 2 мая 1915 г. говорилось: «20 апреля Обществом [РОПиТ] сделано по телеграфу распоряжение в Александрию об удовлетворении просьб команд плавающих в Средиземном море пароходов Общества об увеличении им содержания – в размере 10 руб. в месяц на человека.

Капитаны пароходов телеграфировали, что, получив нынешнюю, вторую прибавку [первая была в размере 8 руб. на человека], команды дали российскому консулу в Александрии подписку в том, что до возвращения в Одессу они никаких новых требований предъявлять не будут»[671].

При проезде через Александрию итальянских дипломатических представителей в Сирии и Палестине, докладывал (20.06.1915) А. Петров, ему довелось побеседовать с итальянским консулом в Иерусалиме графом Сенни и с консулом в Дамаске г-ном Салерно-Меле.

В Иерусалиме, со слов графа Сенни, «турки захватили и заняли для своих нужд все русские постройки, за исключением здания генерального консульства, собора Пресвятой Троицы, домовой церкви во имя Св. Царицы Александры при здании Духовной миссии и трех комнат