Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

«Через три часа по моем прибытии в Александрию, – сообщал (25.04.1913) он, – руководителя названной организации, революционера Адамовича, арестовали, вместе с его сожительницей, проживавшей под чужим именем». Согласие германского консульства на арест Адамовича, жившего по паспорту немецкого подданного, полиция получила сразу же при обращении за таковым[623].

Есть сведения, докладывал А. Смирнов, что «с 14 по 16 февраля в Александрии проходили заседания организованного Адамовичем революционного съезда делегатов Черноморского и Каспийского морских союзов. По агентурным данным, под руководством Адамовича разработан уже подробный и всесторонне обдуманный план будущей забастовки, намеченной к осуществлению в течение весенних месяцев текущего года»[624].

«Задержанная с Адамовичем женщина, жившая в соседней комнате, – телеграфировал (27.04.1913) А. Смирнов, – назвалась Екатериной Михайловной Хохловой, по мужу – швейцарской подданной Трипе»[625].

«Александр Адамович, – информировал МИД Российской империи наш консул из Александрии надворный советник Алексей Михайлович Петров (29.04.1913), – прибыл в Александрию в ноябре 1912 года. … От начальника местной полиции я узнал, что некто Александр Корнельсон, называющий себя германским подданным, получает прокламации на русском языке. Похоже, что Адамович и Корнельсон – одно и то же лицо»[626].

«В ходе обыска в доме Адамовича, – извещали Азиатский департамент МИД наши дипломаты из Египта, – были изъяты печать организации судовых команд Черноморского торгового флота; громадное количество литературы в нераспечатанных посылках из-за границы; названия всех пароходов, участвующих в этой организации». Найдены также «письма от лиц, содержащихся в тюрьмах в России, и корреспонденции, устанавливающие связи организации с подобными же союзами на Западе и с рабочими коллективами в Европе»[627].

С учетом, возможно, «насильственного освобождения Адамовича сочувствующими ему лицами во время сопровождения его в Одессу под недостаточным по количеству конвоем, – указывал А. Петров, – надо отправить в Александрию надлежащее количество жандармских унтер-офицеров»[628].

В Александрию, телеграфировал (28.04.1913) из С.-Петербурга начальник Департамента полиции, «командировано шесть жандармских унтер-офицеров для охраны Адамовича во время перевозки его в Одессу»[629].

«24 мая, – говорится в телеграмме А. Петрова от 25.05.1913 г., – Адамович, главарь революционной организации “Союз черноморских моряков”, вырвавшись от стражи, попытался бежать, спрыгнув со стены тюрьмы “Эль-Хадра”, но, вывернув ногу, был схвачен»[630].

Одновременно с Адамовичем арестовали «проживавшего в Хелуане эмигранта Юрицына, причастного к антиправительственным русским организациям в Египте», и жительствовавшего в Александрии Александра Владимировича Одоевского-Маслова.

Первый из них, как следует из депеш А. Смирнова, «Сергей Юрицын, бывший издатель “ Сына Отечества” и других газет, открыл в Хелуане торговое дело по садоводству и магазины цветов в Каире», являвшиеся пунктами распространения революционной литературы. А второй, Александр Владимирович Одоевский-Маслов, служил под именем Александра Ильича в санатории доктора Давида Лейбовича Гланца. Чужим паспортом, как показало следствие, пользовался и сам доктор Гланц[631].

Был задержан и выслан в Россию вместе с Адамовичем и анархист Владимир Терский, «выдававший себя за аргентинца». «Арестованные в Александрии Адамович и Терский, так же как и сожительница первого, швейцарская подданная госпожа Трипе, рожденная Хохлова, – докладывал А. Смирнов (16.06.1913), – ставили своей целью создать в Египте один из важных центров антиправительственной агитации»[632].

В местных социалистических кругах, писал А. Смирнов, обсуждался вопрос о том, как не допустить отправки арестованных в Россию. Попытки их освобождения готовились политэмигрантами и при выводе заключенных из тюрьмы «Эль-Хадра», и при их перевозке в порт, и при посадке на судно в Александрии, и во время стоянки судна в Константинополе. «Планировали бомбой взорвать машинное отделение парохода “Император Николай”, перевозившего революционеров». Предпринимались и попытки устрашения нашего консула в Александрии и дипломатического агента в Каире. Обоим им передали, что их приговорят к смерти, «если арестованные будут все-таки отправлены в Россию»[633].

Согласно документам, хранящимся в Архиве внешней политики Российской империи, Министерство внутренних дел России, получив сведения о том, что в «г. Александрия сорганизовалась группа анархистов, намеревавшаяся совершить покушение на жизнь тамошнего российского консула», для охраны его направила туда «опытного агента – Александра Примакова»[634].

Чтобы не допустить никаких эксцессов и столкновений с демонстрантами, дежурившими у тюрьмы и у порта, поступили так. Тайно, за час до отхода парохода из порта, не на тюремном авто, а на гражданском, принадлежавшем чуть ли не самому начальнику тюрьмы, арестованных привезли в портовую таможню. И только после того, как пароход отошел без них от пристани и стал выходить из порта, доставили их на борт на таможенной шлюпке[635].

Агентами РОПиТ в Александрии во время службы там А. Петрова являлись, к слову, сначала В. Г. Рейдемейстер, а потом Гирш Шмуйлович Альшевский[636].

Информируя (10.06.1913) МИД Российской империи об иностранных колониях в Египте, одной из самых деятельных из них А. Смирнов называл армянскую общину. «Количество армян, проживающих в Египте, – отмечал он, весьма значительное. … Самым влиятельным среди местных армян является Богос-паша Нубар, сын известного при хедиве Исмаиле-паше [правил, 1863–1879] первого министра Нубара-паши»[637].

Интересные сведения о русских колониях в Египте содержатся в «Отчете о ревизии нештатных консульств, проведенной коллежским советником А. И. Петровым 11–22 сентября 1913 г.» в Александрийском консульском округе [638].

Обязанности нештатного консула в Порт-Саиде исполнял в то время Андрей Яковлевич Ниссен. При консуле состояли «два вольнонаемных секретаря; оба – русские подданные». Консул, как отмечал А. М. Петров, уделял «самое серьезное внимание вопросам торговли» и прилагал «все усилия к развитию и поощрению русской торговли». Открыл при содействии Министерства торговли России «постоянную выставку и магазин русских кустарных изделий».

Русскую колонию в Порт-Саиде представляли в основном «служащие агентств “Добровольного флота” и РОПиТ».

Порт-Саид в то время был важен для России, говорится в отчете А. Петрова, «как один из конечных пунктов Суэцкого канала, движение по которому русских судов росло из года в год»[639].

Вице-консулом в Суэце служил (с конца 1910 г.) «греческий подданный, доктор медицины Георгий Манолакис. Русской колонии в Суэце, как таковой, за исключением врача (Высоцкого) в карантинной администрации, не было. Даже агентством “Добровольного флота”, как указывал А. Петров, управлял иностранец». Помимо русского врача, в списке жительствовавших в Порт-Саиде подданных России значились еще «шесть бухарских семейств».

Суэц представлял для России интерес как порт Суэцкого канала. Выступал он также и одним из карантинных пунктов. Там (особенно в Торе) отбывали карантин «возвращавшиеся из Хиджаза паломники-мусульмане из России». Через Суэц на Синай проходили и русские паломники-христиане[640].

Вице-консулом в Эль-Мансуре состоял (с 05.01.1900 г.) «местный