Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

велел сыскать окольничему князю Семену Васильевичу Прозоровскому, а про Федора Нащокина велел ты, государь, сыскать окольничему князю Андрею Федоровичу Литвинову Масальскому, и по тем обыскам велел доложить себя, государя. И они, государь, Федор Нащокин и Иван Бужанинов, умысля, чтоб им от родителей наших и от нашего бесчестия бездушством отойти и отцеловатца и нас, сверх того, пошлинами большими вконец погубить, били челом тебе, государю, ложно, будто я, холоп твой, в сыскную роспись писал братью свою и племянников и друзей; и то, государь, они били челом тебе, государю, ложно, умысля ябеднически; а он, государь, Федор Нащокин, мне, холопу твоему, и сам ближней свой, за ним, за Федором, женишка моего, племянница родная – Григорьева дочь Милославскаго. И по их, государь, ложному челобитью сошли им подписные челобитные, Федору Нащокину за пометою думнаго дьяка Ивана Гавренева, и Ивану Бужанинову за пометою дьяка Калистрата Акинфеева: сыскивать про то не велено, а велено нам мимо прежняго твоего государева именнаго приказу искать на них, родителей наших, и своего бесчестья, искать судом. И тот, государь, первой образец учинен нами, холопи твоими. Искони вечной о том ваш государев указ и уложенье прежних великих государей и отца твоего блаженные памяти великого государя Михаила Федоровича и твой государев указ ко всей нашей братьи: будет кто у кого на Постельном крыльце таким бесчестьем станет кто бесчестить и про то вы, государи, указывали сыскивать, а не судом искать; а суда в таких делах не бывало не токмо, что учинитца у кого брань на Постельном крыльце, хотя будет у кого и в Приказе в котором ни буди, и тут, государь, ваш государев указ был: велено про то и в Приказе сыскивать; а судом, государь, таких дел родительского бесчестия, кто у кого бесчестил на Постельном крыльце, никто ни на ком не искивал; искони вечной ваш государев указ в таких делах был по сыску. Служили мы, холопи твои, прежним великим государем и отцу твому блаженный памяти, а в таком бесчестьи ни от кого не бывали холопи твои, безпомощные; кроме Бога да тебя, великаго государя, помощника никого не имеем. Бесчестил, государь, он, Федор, нас на Постельном крыльце передо всеми, называл нас, холопей твоих, холопи боярскими и Конюховыми детми; а мы, холопи твои, искони вечные холопи ваши, государевы, исстари все служили прежним великим государем и отцу твоему блаженные памяти и тебе, великому государю, а в холопех и в конюхах, в таком бесчестьи нигде не бывали; исстари все служили вам, великим государем: и отечество, государь, и службишко, и именишка наши ведомы тебе, Государю. Милосердый государь, пожалуй нас, бедных и безпомошных холопей своих, не вели, государь, искони вечнаго прежних великих государей и блаженные памяти отца своего и своего государева указу и уложенья нарушить, и нами, холопи своими, не вели образца учинить; вели, государь, о том своих государевых бояр допросить, и им то ведомо, что ни над кем такова образца не бывало: искони вечной о том указ и уложенье прежних великих государей и блаженные памяти отца твоего, великаго государя: кто кого станет таким бесчестьем бесчестить на Постельном крыльце и про то вы, государи, указывали сыскивать, а судом, государь, родительского бесчестья никто ни на ком не искивал; исстари в таких делах ваш государев указ был по сыску. Милость свою царскую покажи и над нами, холопи своими, не дай от них в таком вечном бесчестьи в конец погибнуть, вели, государь, против прежнего своего государева имянного приказу про то сыскать всеми стольники, и стряпчими, и дворяны, и всяких чинов людьми, которые в то время на Постельном крыльце были, как он, Федор, нас, холопей твоих, и всех родителей наших бесчестил, называл передо всеми холопи боярскими и конюховыми детьми. А Иван Бужанинов называл нас тут же на Постельном крыльце ворами и подпищиками, а мы, холопи твои, в таком бесчестьи не бывали, искони вечные холопи ваши государевы, а в холопех боярских и в конюхах родители наши нигде не бывали; исстари все служили прежним великим государем. А они, государь, Федор и Иван, для того тебе, государю, о суде били челом, узнав свою вину, чтоб им от нашего и от всех наших родителей бесчестья бездушством отойти и отцеловатца и, сверх того, нас пошлинами вконец погубить; а мы, холопи твои, били челом на них тебе, государю, в бесчестьи от всего роду; а ныне, государь, по их подписным челобитным указано нам, холопем твоим, всего роду и своего бесчестью искать на них судом, а сыскивать про то не велено; и с того, государь, судного дела будут твои государевы пошлины многая, а мы, холопи твои бедные и разоренные, с такого великаго иску со всего родительскаго бесчестья и своего твоих государевых пошлин платить нечем. Царь государь, смилуйся!»

Некоторые из свидетелей, на которых сослался Мышецкий и которых нашли в городе, показали следующее, именно: «Князь Петр Коркодинов сказал: на Постельном-де крыльце Иван Бужанинов князь Еуфима Мышецкаго и детей его, князь Еуфима, называл князь дьяком, а сына его князь Данила называл князь подьячим, а опричь того он не слыхал ничего. Князь Анастас да князь Федор княж Алибеевы, дети Макидонские, сказали, по государеву крестному целованью: на Постельном крыльце Иван Бужанинов князя Еуфима Мышецкаго князь дьяком называл, а дети-де твои подьячие, и воровские-де грамоты дети твои подписывают. А Федор Нащокин князь Еуфиму говорил: не дорогой-де ты князь, откуда-де ты княженечество то взял, а родителей-де ваших и ныне в холопех найду. Князь Григорей Козловской сказал: на Постельном крыльце Иван Бужанинов князь Еуфима Мышецкаго лаел матерны и князь дьяком и князь подьячим его, князя Еуфима, называл». Другие свидетели были на службе в отъезде, а потому и самое дело оставалось долго нерешенным, и чем кончилось – неизвестно.

* * *

В 1648 г. жаловался государю о бесчестье Григорий Баяшев: «Бьет челом холоп твой Гришка Баяшев; в нынешнем, государь, во 156-м году июня в 6-й день выволокса я, холоп твой, в город, и, стоя у тебя, государя, на Постельном крыльце, с своею братнею; и пришед ко мне, холопу твоему, жилец Яков Левонтиев, сын Полуектов, учал меня, холопа твоего, лаеть и называл отца моего холопом боярским, а меня, холопа твоего, холопьим сыном; а отец, государь, мой служил прежним государем: блаженныя памяти государю царю Федору Ивановичу, и государю царю Василью Ивановичу, и отцу твоему, государеву, блаженныя памяти государю царю Михаилу Федоровичу всеа Русии, многая лета и кровь за вас, государь, проливал; и осадную нужу терпел; и при прежних государех, и при отце твоем, государеве, блаженныя памяти государе царе и великом князе Михаиле Федоровиче всеа Русии, везде