Подснежники и вонючие крысы - Оскар Крун

В тот день, когда закончились уроки, мы проследили за ним, как заправские шпионы.

Мы наблюдали за Сакке, пока они вместе с Крэббом и Гойлом болтались на площади. В основном они слонялись без дела, пялясь в свои телефоны с довольно грустным видом. Иногда они хлопали друг друга по плечам, или напрыгивали друг на друга и начинали в шутку драться, или бегали и кричали. Ну и типа всё

– Крутая у них жизнь, – заметила Найма, и я ухмыльнулся.

Мне всё чаще казалось, что эту троицу стоит пожалеть. Похоже, им было очень скучно.

Что-то интересное наконец произошло, только когда они ушли с площади и направились к футбольному полю и к своим домам. Все трое внезапно остановились рядом с урной, у самой лесной опушки, откуда узкая тропинка вела на свалку. Там Сакке достал что-то из своего рюкзака, и они, сгрудившись вокруг урны, принялись возиться. Потом, совсем как крысы на свалке, все трое бросились в разные стороны.

Тогда-то мы и увидели, чем они занимались. Над урной поднимался тонкий серый дымок.

Само собой, я до смерти перепугался. Весь лес мог загореться!

Вытаращив глаза так, что те стали похожи на распустившиеся подснежники, я уставился на Найму.

– Так значит, наш пироман – это Сакке, – прошипел я.

Она ответила мне спокойным взглядом.

– Ты что, раньше этого не знал? – спросила она.

С этими словами она поспешила к урне, расстегнула свой рюкзак, вынула оттуда маленькую бирюзовую с пандочками бутылку для воды и вылила всю воду в урну.

Там что-то зашипело, вверх поднялось облачко серого дыма, а потом всё закончилось и наступила тишина.

Тогда Найма сказала:

– Этому Сакке мы отплатим его же монетой. Как и говорил Зузу.

Она улыбнулась.

А потом она потащила меня вдоль лесной опушки к дому Сакке, где мы залегли в засаде и стали наблюдать.

Наблюдать за Сакке, который играл в видеоигру, честно говоря, было не особо интересно.

Но внезапно мы услышали, как с другой стороны дома распахнулась дверь, а потом внутри появился папа Сакке в спортивной форме для бега и принялся размахивать руками. В доме поднялся крик. Сакке кричал, и его папа-бегун тоже кричал, и шум скандала проник сквозь окно, пересек террасу и влажную лужайку и долетел до нас, скрючившихся за изгородью.

Вокруг стояло настоящее болото. Слякоть и жижа. Но из леса доносились трели птиц.

Меня вдруг кольнуло в сердце. Всё это было так тяжело. Горящие урны, скучная жизнь, чужие папы в спортивной одежде, крики и ругань. Всё это было слишком грустно.

– Может, пойдем уже отсюда? – шепнул я, но Найма жестом заставила меня замолчать.

– Смотри, – шепнула она.

И я стал смотреть. На моих глазах Сакке вскочил со своего кресла, швырнул на пол геймпад и ринулся прочь из дома. Дверь хлопнула так, что затрясся весь дом, умолкли птицы, а крошечные зеленые почки скукожились. У меня замерло сердце.

Когда шаги Сакке в направлении футбольной площадки наконец затихли, мы выбрались из засады и медленно поплелись в противоположную сторону. Выйдя на велосипедную дорожку, мы побрели на свалку. По пути туда Найма раскрыла мне суть своего плана.

В любви и на войне

– Как я уже говорила, – начала Найма, – мы напугаем его до усрачки. И снимем видосик. У нас будет доказательство, что Сакке так испугался, что наделал в штаны. Он будет у нас на крючке.

– На крючке? – переспросил я.

Найма объяснила. Когда Сакке узнает, что у нас есть на него видеокомпромат, мы сможем ему пригрозить, что распространим этот ролик по школе, по всему миру, да хоть по всей вселенной, если он не прекратит доставать Кристера.

Мне захотелось сказать что-нибудь про другие вселенные, параллельные, но это бы только всё запутало. Так что вместо этого я спросил:

– А это точно законно?

– Зузу говорит… – начала Найма.

Так я и думал! Состряпать план Найме помог Зузу, этот псих. Я так и видел, как он раскачивается на своем пластиковом стуле, посмеиваясь, довольный собой и своими гениальными идеями.

– Зузу говорит, что в ситуации крайней нужды людям можно делать вещи, которые не позволительны в любое другое время, – сказала Найма.

Она еще добавила, что, по словам Зузу, в любви и на войне все средства хороши.

– А у нас ведь война, – заключила Найма.

Я ненадолго задумался.

– Неа, – возразил я чуть погодя. – У нас здесь скорее любовь.

Найма только засмеялась, как будто это была шутка. Мы приближались к знакомому сетчатому забору, а Найма тем временем рассказывала, что они там напридумывали вместе с Зузу.

Итак, вначале надо было убедиться, что папы Сакке нет дома. Затем мне следовало занять позицию напротив большого окна гостиной и держать наготове телефон Наймы. Через это окно просматривалась не только гостиная, но и весь дом насквозь, включая прихожую и входную дверь. Мне следовало держать телефон так, чтобы заснять всё происходящее в доме, при этом оставаясь в укрытии. Услышав стук в дверь, Сакке со вздохом встанет со своего кресла-мешка и пойдет открывать. За дверью его будет ждать сюрприз. Там не будет ни его папаши, ни Крэбба с Гойлом. А будет там Дарт Вейдер. С хриплым голосом и лазерным мечом в руке.

Найма усмехнулась.

– А знаешь, что будет за спиной Дарта Вейдера?

Я покачал головой.

– Там будет гореть почтовый ящик Сакке. Ну как? А?

Она принялась скакать вокруг меня. Только я не был до конца уверен в ее плане. Звучало всё это безумно.

– Ну, чтобы он понял, что мы… то есть, я имею в виду… типа Дарт Вейдер… знает, что пироман – это он.

Я поглядел на Найму, как на сумасшедшую. Она и была сумасшедшей.

– Нет, так не пойдет, – сказал я. – Это слишком… слишком… слишком ужасно.

Так оно и было на самом деле. Но Найма, похоже, меня совсем не слышала.

– Это слишком ужасно, – повторил я. – Нужно придумать что-нибудь другое.

Тогда она посмотрела на меня разочарованно и даже немного зло.

– Ты хочешь отомстить или нет? – спросила она.

– Точно не знаю.

– Но Кай, мы должны. За Кристера!

Я вздохнул.

– Никакого огня, Найма. Никакого огня, пообещай мне!

Но Найма уже радостно махала Зузу.

– Привет! Впусти нас!

Мы добрались до свалки.

Как мартышки в клетке

Мы сидели на своем местечке, за контейнерами. Кристер только что