Артек. Сквозь столетия - Елена Ольшанская

Размышляя о поездке в Симферополь, Фёдор Фёдорович Шишмарёв мог рассчитывать на успех. Он был доктором, известным и в Санкт-Петербурге, и Крыму. Работал с Красным Крестом, заведовал здравотделом в Гурзуфе и санаторием для красных командиров. Когда ему предложили возглавить Артек и стать его директором, он взялся за дело с душой. Как врач следил за здоровьем детей, а как организатор – делал так, чтобы ребятам было интересно и комфортно. Его очень любили и дети, и вожатые. Он был спокойным и добрым, никогда не кричал, но мог одним строгим взглядом навести порядок. Зная это, Зиновий Петрович не сомневался, что и руководство ЦИКа прислушается к его словам.

Часы как ключ

В палаточном лагере, куда Тамара привела Митю и Андрея Андреевича, её сразу окружили и начали что-то бойко рассказывать пионеры. «У неё, похоже, тут свои фанаты», – промелькнуло в голове у Мити, и он даже почувствовал гордость. Если бы сейчас был интернет, у прапрабабушки мог бы быть популярный блог!

Пока Тамара разговаривала с артековцами, Митя пытался втолковать Птичкину, что надо сделать, чтобы Дерево вернуло их обратно.

– Всё дело в часах, которые в нашей семье передаются из поколения в поколение! Они были потеряны ещё до создания Артека, потом какой-то артековец их нашёл и вернул Тамаре...

– Слышал я эту байку, что-то там нашли в Каменном селе...

– Вот! Эти часы папа подарил мне на день рождения, а я поссорился с родителями и разбил их. И теперь мне надо это исправить. Дерево отправило меня сюда, чтобы я вернул их целыми, понимаешь? Видимо, часы и есть ключ.

– То есть ты попросил помирить тебя с родителями, и Дерево дало тебе эту возможность, – в голове Андрея Андреевича закрутились свои мысли. – А я загадал стать директором, и здесь все считают меня важной шишкой. Так это и есть удочка! Тут-то я директором и стану.

Заметив Соловьёва, который появился неподалёку, хитрый Птичкин сделал глубокий вдох, втянул живот, хлопнул Митю по плечу и побежал к Зиновию Петровичу. Увидев «пламенного оратора», Соловьёв заулыбался:

– Вы знаете, мы сейчас с товарищем Шишмарёвым как раз обсуждали то, что вы сказали. Нам ваши мысли очень близки! Вы вселили надежду, что ЦИК нас услышит. Фёдор Фёдорович незамедлительно отправится в Симферополь и всё обсудит.

«Эх, жалко Шишмарёва, хороший мужик- то...» – подумал Андрей Андреевич, а сам сказал:

– Мне кажется, надо усилить руководство Артека. У меня наполеоновские планы, предлагаю обсудить.

– Отлично! – обрадовался Зиновий Петрович. – Только сначала предлагаю отобедать.

И махнул рукой в сторону тента, под которым за накрытым столом уже сидели пионеры. От такого предложения Андрей Андреевич никак не мог отказаться!

«Надо как-то выяснить про часы», – думал Митя, наблюдая за Тамарой. У неё в руках уже был красный пионерский галстук, который, как догадался Митя, предназначался для него. Когда дети вокруг неё немного разошлись, Митя подошёл и спросил:

– Тамара, простите, а сколько сейчас времени?

Тамара, сощурившись, посмотрела на солнце и ответила:

– Почти полдень.

Она накинула Мите на шею галстук и аккуратно завязала.

– Вот теперь ты знаешь, что такое настоящий пионер, – Тамара ласково улыбнулась.

Но у Мити были свой план, и ему нельзя было от него отступать.

– A y вас, что же, нет часов? – удивился Митя.

– Увы, нет, – подмигнула ему Тамара.

– А у нас, вы знаете, в семье были часы, которые передавались из поколения в поколение, но они разбились, – Митя явно проявлял способности искусного дипломата.

– Надо же! – воскликнула Тамара. – И у нас была такая традиция! Но, к сожалению, эти часы утеряны. Изначально они принадлежали моему предку...

– Великому генералу Неверовскому? – подхватил Митя.

Тамара с радостным удивлением посмотрела на мальчика:

– Верно! Широкий кругозор и эрудиция – это замечательно, Митя. Сразу видно, что ты много читаешь.

– Да, он ещё в 1812-м отступил из-под Красного к Смоленску...

– Это потому, что гусар Азаров успел доставить ему депешу, где сообщалось об обманном манёвре французов. И он смог героически отступить.

Митя вдруг почувствовал раздражение – точно такие слова ему постоянно твердил отец, рассказывая о великих родственниках. Как будто он опять дома оказался!

– Разве это подвиг – ноги с поля боя унести? – презрительно сказал он.

Тамара помолчала. Её лицо стало серьёзным и строгим. Митино замечание было ей явно неприятно, но она сдержалась и спокойно ответила:

– Митя, мой дед Неверовский спас своих людей, потому что был в ответе за них. Я горжусь им и стараюсь соответствовать ему и другим своим предкам. Хочу быть такой же надёжной и преданной своему делу, как они. Честь фамилии – это не пустые слова.

Ого! Эти слова Митя тоже слышал не один раз, и обычно они его также раздражали. Но сейчас они будто обрели другой смысл и прозвучали более убедительно.

Тамара отвела его в палатку, где стояло несколько пустых кроватей. На каждой лежали кусок мыла, полотенце и зубной порошок с щёткой. Тамара объяснила, что такой набор выдают каждому ребёнку, а значит, и Мите тоже полагается. Между кроватями примостились простые тумбочки, у каждой кровати – табурет. У входа – вешалка для верхней одежды, бак для питьевой воды и большой рабочий стол. И только на одной из кроватей не было гигиенического набора, но зато там кто-то спал, плотно закутавшись в одеяло.

– Вот твоя кровать, – прошептала Тамара, – располагайся. Только потише, там пионер Ярославцев спит.

– Ярославцев?! – Митя не поверил своим ушам.

– Да, – сказала Тамара, – кладоискатель наш. Я рассказала ему легенду, так он повадился в море нырять. Перекупался – и заболел в итоге. Ты отдыхай, а после обеда я вернусь и проведу медосмотр.

Тамара ушла, а Митя, едва дождавшись, когда она отойдёт подальше от палатки, подбежал к кровати и зашептал:

– Эй, пацан, спишь?

Тот, кто лежал на кровати, даже не шевельнулся. Митя присмотрелся – не дышит, что ли?! Затем осторожно отодвинул край одеяла и обнаружил там... другое свёрнутое одеяло. Всё понятно – «больной» Ярославцев и не думал слушаться вожатую. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, кто нырял возле берега, когда там оказались Митя с