Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

братнею и с сестрами и оделял их милостынею. В Новоспасском монастыре государи из дома Романовых прощались у гробов родителей. В пятницу, иногда в субботу или воскресенье, государь в сопровождении бояр и патриарх со властьми ходили для прощения к царице. Она принимала их в своей Золотой палате и жаловала к руке как бояр, так и приезжих боярынь, большею частью своих родственниц и свойственниц, которые съезжались к ней также для прощения по особому официальному зову.

В неделю сыропустную, т. е. в воскресенье перед Великим постом, поутру, пред литургиею, патриарх со всеми духовными властями, в предшествии соборного ключаря, который нес крест и святую воду, приходил прощатися к государю. Государь принимал его обыкновенно в Столовой избе. Отпустив патриарха, царь совершал обряд прощения с чинами дворовыми и служилыми. Он жаловал к руке бояр, окольничих, думных дворян и думных дьяков, а также стольников, стряпчих, дворян московских, жильцов, голов и полуголов стрелецких и всех приказов дьяков и подьячих. В то время как государь жаловал к руке, по правую и по левую сторону его стояли первостепенные бояре и один из них, стоявший справа, держал государя под руку. В тот же прощеный день, вечером, государь в сопровождении светских чинов шествовал в Успенский собор, где патриарх совершал обряд прощения по чину, после ектении и молитвословий, государь подходил к патриарху и, прощение говоря, прикладывался ко кресту. Власти духовные и светские также, прощение говоря, все целовали крест у патриарха и потом ходили к государю к руке[197].

Из собора государь шествовал прощаться к патриарху в сопровождении бояр и прочих чинов. У патриарха в Крестовой или в Столовой (Макарьевской) палате, которая для государева прихода наряжалась сукнами и коврами, собирались в это время и все духовные власти, т. е. митрополиты, архиепископы, епископы и архимандриты. Патриарх встречал государя на лестнице, иногда же среди Крестовой палаты; в таком случае в сенях государя встречали власти. Встретя, патриарх благословлял государя и, приняв его под руку, шел с ним на обычные места.

Потом патриарх говорил «Достойно» и «молитву приходную», затем снова благословлял государя и всех бояр. После этого все садились по лавкам. Государь на большой лавке (что от собора Успенского, следовательно, на южной стороне палаты), патриарх на другой лавке под образами на восточной стороне, бояре – на третьей лавке, противоположной государю, следовательно, на северной стороне. По левую сторону царя к дверям палаты стояли стряпчие, стольники и спальники. В сенях Крестовой, еще до прихода государя, был устроен царский питейный поставец Сытного дворца с разными фряжскими винами: романеею, ренским, бастром и русскими медами, красным и белым. За поставцем сидел для отпуска всяких питей думный дворянин с думным дьяком, которые заведовали Приказом Большого дворца. У поставца находились степенный и путный ключники, чарочники и дворцовые стряпчие.

И, «посидя немного», государь указывал стольникам нести свое государево питье. Наложа по три кубка романеи, да ренского, да бастры, думный дворянин сдавал питья стольникам, которые чинно, один за другим, с кубками в руках входили в палату и подносили питья патриарху. Приняв кубки, святейший отливал из каждого для себя и потом подносил государю «всех питей по три кубка». Государь накушивал и отдавал стольникам, которые возвращали их на поставец. После того стольники тем же порядком вносили кубки для бояр; точно так же подносили их патриарху, который потом подавал боярам, окольничим и думным людям «всех трех питей по кубку».

Во второй раз с тою же церемониею подносим был в золотых ковшах красный мед: государю три ковша, боярам по одному.

Напоследок подносили в серебряных ковшах белый мед «тем же обычаем»[198]. После того государь иногда жаловал из своих рук чашами духовных властей: митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и потом по ковшу белого меда патриаршему боярину, дьякам, казначею, ризничему, причем чашничали те же стольники.

Когда оканчивались эти прощальные чаши, государь с патриархом садились на лавки по прежним местам и повелевали властям и боярам и всем присутствовавшим в палате выйти вон, а сами наедине беседовали о духовые с полчаса времени. Патриарх обращался к государю с вопросами: «А великий государь царь и великий князь (имярек) всеа Русии Самодержец! Сметь ли, государь, тобя, великого государя нашего, спросить о вере: Христианскую веру како держиши? Не держишь ли, государь, у собя какие ереси, или еретических каких книг отметных не чтешь ли? С верою ли покланяешися образу Господа Нашего Иисуса Христа и Честному и Животворящему Кресту Христову и Пречистыя Богородицы, и ангелом, и Предтечи, и Апостолом и всем написанным на иконе? С чистым ли, государь, сердцем приходиши на покаяние ко отцем своим духовным, послушание к ним имевши ли во всем их наказании духовном?»

После этой беседы духовные власти, бояре и все другие чины по призыву снова входили в палату. Патриарх, встав с места, говорил «Достойно» и прощение, т. е. прощальную молитву «Владыко многомилостиве»; затем благословлял государя и весь его чин.

От патриарха государь шествовал в Чудов и Вознесенский монастыри, в Архангельский и Благовещенский соборы, в которых прощался у святых мощей и у гробов родителей. Пришедши во дворец, государь в одной из приемных палат прощался с людьми «комнатными», т. е. жаловал к руке комнатных бояр, окольничих, думных и вообще ближних людей, пожалованных в эти чины «из комнаты», т. е. из числа тех лиц, которые с малолетства постоянно находились при особе государя. В это же время он прощался со всеми чинами и должностными людьми меньших разрядов своего государева двора.

Точно так же обряд прощения совершался в этот день и на половине царицы, которая в своей Золотой палате прощалась с самыми близкими родственными лицами, из бояр и других чинов, и со всем своим «двором», т. е. придворным штатом; жаловала к руке мам, верховых боярынь, казначей, постельниц, мастериц, мовниц и проч.

В этот же прощальный день цари наблюдали еще один достопамятный обычай: утром или вечером докладывали государю начальники всех Приказов о «колодниках, которые в каких делах сидят многие лета». По этому докладу государь освобождал весьма многих преступников, и особенно тех, которые «сидели не в больших винах».

На первой неделе Великого поста, во вторник, а с 1661 г. – в субботу[199] после обедни во дворец приезжали стряпчие из 35 монастырей и подносили государю и каждому члену царского семейства от каждого монастыря по хлебу, по блюду капусты и по кружке квасу. Повелев принять эту обычную дань, государь жаловал монастырских стряпчих погребом, т. е. приказывал поить их вином, пивом и медами со своего погреба.

Вот современная записка с означением всех монастырей, из которых привозили эти великопостные дары: «Во 173 (1665)